Краткая история кураторства - [86]

Но ведь биеннале не является художественной формой — так откуда же здесь берется сравнение с живописью и литературой? — спросят некоторые из вас. Я не уверен в том, что биеннале не является художественной формой. Такие люди, как Понтюс Хюльтен и Харальд Зееман — недавно скончавшиеся, — привнесли в кураторство новое качество. Зееман, по своему собственному выражению, стремился создавать свои выставки как «пространственные поэмы». И после всего, что он сделал, чтобы уйти от традиционной музейной установки на классификацию и упорядочение культурного материала, фигура куратора не может уже рассматриваться как нечто среднее между бюрократом и культурным импресарио. На это место пришел куратор, который сам по себе является художником, или — как сказали бы те, кто скептично относится к искренней вере Зеемана в производство выставок как духовную практику, из которой магическим образом могут возникать альтернативные способы социальной организации, — метахудожником, утопическим мыслителем и даже шаманом. Сравнение Зеемана с Понтюсом Хюльтеном, первым директором Центра Помпиду, подводит нас к принципиальному дихотомическому разделению институциональных моделей и самой концепции кураторства. Пожалуй, можно сказать, что Зееман и Хюльтен обозначают диаметральные точки этого спектра, тем самым невероятно этот спектр расширяя. Зееман не захотел быть директором музея и придумал для себя новое амплуа — независимого Ausstellungsmacher'а, в голове которого заключен его собственный музей обсессий. Хюльтен, напротив, больше кого бы то ни было проверял на прочность рамки музея современного искусства изнутри, стремясь превратить эту институцию в мультидисциплинарную лабораторию и производственное пространство. Сейчас с нами уже нет ни Хюльтена, ни Зеемана, и нам предстоит осмысление той глобальной среды, которая во многом была сформирована их усилиями. Успешный музей уже успел стать корпорацией, биеннале находится в кризисе. Что ждет нас в ближайшем будущем? Есть, конечно, художественные ярмарки, которые прикидываются выставками, есть новый парк в Абу-Даби, где, быть может, уже через несколько лет, как на стероидах, разовьется какая-нибудь новая гигантская биеннале. В последние годы мы наблюдаем маргинализацию всех функций, ранее существовавших в арт-мире, — но именно это дает возможность чему-то существенному состояться вне рамок арт-рынка. Критик маргинализирован куратором, а куратор, в свою очередь, оттеснен на обочину советником, менеджером и — что более важно — коллекционером и дилером. Сегодня не остается сомнений в том, что в глазах многих ярмарки уже затмили биеннале.

Но также нет сомнений и в том, что начнется новый этап. И произойдет это в самом ближайшем будущем, поскольку ничто не заканчивается так просто. Когда возникают новые культурные формации, они, как правило, включают в себя фрагменты уже обветшавших форм. На это указывал и Панофски: будущее складывается из элементов прошлого — ничто не возникает ex nihilo. В выставочных практиках будущего нам предстоит извлечь на свет тот инструментарий, о существовании которого мы когда-то знали, но успели забыть. И эта книга как раз и есть такой ящик с инструментами, а Ханс Ульрих Обрист — не только археолог, но и наш проводник по тем художественным ландшафтам, которые еще не сформировались.

Даниэль Бирнбаум

Благодарности

Автор выражает благодарность следующим людям и институциям за поддержку этого проекта: Ричарду Армстронгу, Agnes b… Вероник Баккетта, Карлосу Басуальдо, Даниэлю Бнрнбауму, Стефано Боери, Кристиану Болтански, Саскин Бос, Лайонелу Бувье, Жаклин Буркхардт, Даниэлю Бюрену, Давиду Вайсу, Терезе Глидоу, Крису Деркону, Михаэлю Дирсу, Жану Баптисту Жоли, Касперу Кёнигу, Ку Джонг, А. Биче Куригер, Яниису Кунеллису, Бертрану Лавье, Ингеборге Люшер, Жану Юберу Мартену, Иво Мескито, Пна Мейер, Молли Несбит, Давиду Нойману, Ф. и Е. Обрист, Полу О’Нилу, Сюзан Паже, Адриано Педроса, Джулии Пейтон-Джоунс, Марио Пьеронн, Беатрис Руф, Николасу Сероте, Сэлли Тэллант, Бирте Тейлер, Лорену Ту, Гэвину Уэйду, Зденеку Феликсу, Петеру Фишли, Роберту Флеку, Йенсу Хофману, Кристофу Шери. Доре Штифельмейер, Тому Экклесу.

Благодарность от переводчика Максу Седдону.