Краткая история крестовых походов - [17]
С точки зрения византийцев, прибывшие в Константинополь западные рыцари, которые заявляли, что ведут войну за правое дело ради прощения своих грехов, доверия не заслуживали. Эту позицию еще больше укрепляли явившиеся с ними священники. Духовенству Востока носить оружие было запрещено, и вид западных клериков, облачавшихся в доспехи, носивших тяжелые дубинки и стоявших во главе отрядов, действовал на нервы. Многие византийцы опасались, что истинная цель крестоносцев заключалась совсем не в освобождении Иерусалима, но в захвате Константинополя. Чужеземные гости всегда испытывали перед имперской столицей благоговейный страх, однако это чувство вскоре неизбежно сменялось жадностью. Византийцы видели это несметное количество раз – от похода гунна Аттилы в V веке до совсем недавнего вторжения норманнов в 1085 году. И нынешние неотесанные западные мужланы от тех ничем не отличались.
Поэтому Алексию приходилось действовать осторожно. Вероятность того, что крестовый поход обернется против него, представлялась весьма высокой, и это весьма наглядно продемонстрировало поведение людей Петра Пустынника. Не исключено, что вместо борьбы с великой исламской угрозой он заимел еще одного христианского врага. Поэтому первейшей его заботой было защитить империю и ее столицу. В конце концов, именно этот мотив поначалу сподвиг его обратиться за помощью.
Если Гуго де Вермандуа представлял для Алексия загадку, то и византийцы представлялись крестоносцам неким ребусом. Эти «греки», как их пренебрежительно называли жители Запада, казались им изнеженными и женоподобными. Они чрезмерно пользовались благовониями, добавляли во все слишком много масла и одевались скорее как персидские купцы, нежели как римские легионеры. Сам император еще больше повергал в замешательство. Они прибыли по его просьбе, но какая роль отводилась ему в этом крестовом походе? Возглавлять его лично он, может, и не собирался, но выслать свою армию был обязан.
Последнее допущение явно представлялось невероятным. Империя сохраняла свое хрупкое положение среди такого множества врагов как раз благодаря тому, что рисковала армией только в случае крайней необходимости. Для выживания ей требовались дипломатия и удары по четко выверенным целям. Именно поэтому прямое столкновение с Аббасидским халифатом и далеким, стратегически изолированным Иерусалимом было бы верхом глупости. Это кардинальное расхождение целей, которые преследовали империя и крестоносцы, в конечном итоге испортило отношения между ними и создало предпосылки для трагедии в будущем.
Но пока все шло довольно гладко. Все летописи свидетельствуют о том, что Алексий устроил мастерское представление. Гуго ослепили преподнесенные дары и устроенный в его честь банкет. Впрочем, у каждого подарка своя цена. Алексий обладал достаточными сведениями о западном обществе, чтобы понимать всю значимость принесших клятву рыцарей, поэтому на самом деле преследовал цель подтолкнуть их принести обет верности ему самому. Он, возможно, и не верил крестоносцам, но тем не менее был полон решимости по возможности извлечь из них пользу.
Поначалу Гуго возражал. Во главе похода он видел самого себя, поэтому не желал уступать власть никому другому. Более того, если он принесет клятву, а другие знатные вельможи откажутся это делать, его посчитают дураком. Тогда призывы Алексия зазвучали настойчивее. Император намекнул, что если Гуго присягнет возвратить Византии любые захваченные города или края, то он подумает о том, чтобы пополнить великую христианскую армию имперскими войсками, а в надлежащее время сам может отправиться на поле боя. Дары становились все роскошнее, но вместе с ними все громче звучали и угрозы[42]. Почетный караул, сопровождавший его в апартаменты сказочной красоты, вдруг перестал идти на любые уступки, зато лучше вооружился. Когда же Гуго попытался вернуться в лагерь, ему вежливо напомнили о статусе императорского гостя. После нескольких дней, проведенных в этой золотой клетке, Гуго сломался и уступил.
К счастью для Алексия, первый принц, выступивший в крестовый поход, прибыл в Константинополь лишь с малой частью своей армии. Вырвать клятву у человека такого звания и амбиций, как Гуго, всегда было сверхсложной задачей, но когда она решится, другим дворянам будет гораздо труднее сопротивляться. Как бы там ни было, присягу он принес вовремя – к Константинополю как раз подходило другое войско.
Годфри де Буйон
Годфри де Буйон, герцог Нижней Лотарингии, – территории, включавшей в себя нынешние Нидерланды, Бельгию и часть Северо-Западной Германии, – ничуть не уступал в самоуверенности Гуго. Как прямой потомок Карла Великого, он был самым прославленным лидером крестоносцев и лично знал многих влиятельных особ. К тому же он самым показательным образом посвятил себя крестовому походу, публично обратив в наличность большую часть своих владений, заложив земельные угодья, а оставшуюся собственность передал монастырю Святого Эгидия[43].
В отличие от Гуго, Годфри решил идти до Константинополя по суше, вдоль Рейна и Дуная, тем же путем, которым раньше воспользовался Петр Пустынник. Но опыт общения с участниками Народного крестового похода испортил мнение местных жителей о крестоносцах, поэтому когда Годфри вышел к границе Венгрии, ему категорически запретили входить в страну. Ждать разрешения на проход пришлось целых три недели, а получить его он сумел, оставив в заложники своего брата Балдуина, тем самым гарантировав, что его армия будет вести себя прилично.
В 793 г. н. э. норвежские воины напали на английский остров Линдисфарн и полностью его опустошили. Волна за волной скандинавские «морские волки» следовали за добычей, землей или славной смертью в битве. Большая часть Британских островов пала под их мечами, а континентальные столицы Париж и Аахен были по очереди разграблены. Повернув на восток, они плыли по неизведанным рекам Центральной Европы, захватили Киев и вступили в схватку с могущественным Константинополем, столицей Византийской империи. Но в истории о викингах есть не только завоевания. Они ввели новую форму суда присяжных в Англии, были искушенными купцами и исследователями, которые заселили Исландию, основали Дублин и создали торговую сеть, простиравшуюся от Багдада до побережья Северной Америки. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Цивилизация, отнюдь не уступавшая западноевропейской в Средние века — и, напротив, во многом ее превосходившая.В школах Константинополя обсуждали тончайшие нюансы литературного и философского наследия Платона, Сократа и Гомера, — а в Западной Европе еще не была создана даже «Песнь о Роланде». В византийскую столицу — величайший центр культуры, торговли, науки и ремесел — текли реки золота, византийские армии множество раз противостояли вражеским силам, готовым вторгнуться в Европу. И именно Византия была последним щитом между христианской Европой и мусульманским Востоком.Читая увлекательную книгу Ларса Браунворта, читатель словно сам оказывается на улицах и во дворцах Константинополя в интересные периоды истории Ромейской империи…
Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.