Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти - [16]

Мировоззренческая концепция новой хозяйственной системы Смита основана на разделении труда и личном интересе. Его часто почитали за мудреца, в особенности те, кто верил во всемогущество рынков. Они полагали, что рынки наилучшим образом могут управлять хозяйственной системой, что вмешательство правительства и иных государственных структур должно быть минимальным, что бизнес-компании могут делать все, что им захочется. Спустя двести лет после выхода в свет «Богатства народов» американский президент Рональд Рейган отстаивал именно эти принципы, черпая вдохновение в идеях Смита. Некоторые официальные лица Белого дома даже носили галстуки с изображением Смита.

Однако ученому вряд ли бы это польстило. С одной стороны, он отстаивал значимость рынков в ответ на вызовы системы меркантилистов, которую критиковал. Меркантилистская система в те времена управляла Европой, вводя и поддерживая многочисленные ограничения покупок и продаж. Он хотел демонтировать эту систему, но верил, что правительства играют важную роль в экономике. С другой стороны, Смит чувствовал диссонанс и разноголосицу в представлениях о гармоничном сосуществовании добропорядочных людей, преследующих собственные интересы. Разделение труда делает задачу каждого работника значительно проще. И хотя этот процесс увеличивает объем производства, он же делает трудящихся «глупыми и невежественными». И наконец, как следует распределять все новое производимое богатство между нанимателями и рабочими? Новая хозяйственная система имела потенциал и для конфликтных столкновений, и для гармонии. Поэтому каждый следующий экономист после Смита подчеркивал важность одного из двух вариантов развития событий.

7 Зерно встречается с железом

Французский историк и путешественник Алексис де Токвиль[41] был поражен признаками нового общества, которые он обнаружил в Манчестере в 1830-е годы. Трубы высоких зданий заводов дымили, покрывая сажей улицы и дома. Отовсюду доносились промышленные шумы: «скрип и хруст колес машинного оборудования, резкий свист пара от котлов» и «монотонный размеренный стук ткацких станков». Такие фабрики, как в Манчестере, полностью изменили облик хозяйственной системы Великобритании в XIX веке. Владельцы фабрик покупали орудия труда и станки, необходимые для производства товаров: тканей, стеклянной посуды и столовых приборов (ножей, вилок и ложек) – и платили заработную плату рабочим, которые стекались каждый день к своим рабочим местам на предприятиях из близлежащих хижин и лачуг. Так блага производились с меньшими затратами и были дешевле. Параллельно изобретались новые виды благ, а также новые методы производства. Мужчины, женщины и дети покидали сельскохозяйственные фермы и переезжали в растущие города. Там они тяжело трудились не покладая рук рядом с паровыми машинами. Отныне их труд определялся не восходами и закатами солнца на сельскохозяйственных полях, а зависел от показаний часов и расписания, устанавливаемого их работодателями. Изменения в обществе были настолько значительными, что впоследствии это время стали называть Промышленной революцией.

За пределами города располагалась сельская местность, где росла пшеница. Зерно было необходимо, чтобы прокормить фабричных рабочих. Земледелие уже долгое время было стержнем хозяйственной системы, поэтому неудивительно, что землевладельцы – богатые и могущественные люди. В прошлом землю делили согласно старым обычаям деревни. Постепенно землевладельцы огораживали участки земли для создания крупных хозяйств, а земледельцы и пастухи становились работниками, нанимаясь к землевладельцам за заработную плату. Капиталистические фермеры нанимали работников и выращивали урожай уже не для собственного потребления и выживания, а для того, чтобы продать его и получить прибыль. Новые методы ведения сельского хозяйства сделали возможным производство большего количества продовольствия, необходимого для удовлетворения потребностей растущего населения городов. Затем, по мере того как Манчестер и подобные ему города заполнялись производственными складами и фабриками, основа богатства нации сместилась с земледелия к промышленности. Инвестируя в индустриальную экономику, люди начали наживать себе состояния. Одним из них был Давид Рикардо (1772–1823 гг.), ведущий британский биржевой маклер, торговавший ценными бумагами на фондовой бирже. Став богатым, он обратился к экономической науке. Он выявил доселе невиданную мощь и возможности логического анализа, таящиеся в экономической науке.

В XVIII веке мальчики-подростки из благополучных семей обучались греческому и латинскому языкам перед поступлением в университет. С юным Давидом все обстояло не так. Его отец, успешный еврей-бизнесмен, считал, что практическое образование намного важнее теоретического. Он отправил 14-летнего сына работать на фондовую биржу. Сын блестяще справился со своей задачей и заработал много денег. Впоследствии он оказывал помощь правительству Великобритании, предоставив деньги в долг в войне с Наполеоном. Одна из его сделок была особенно показательной: она была ставкой на результат, потому что последний всецело зависел от исхода битвы при Ватерлоо в 1815 году. Предоставив заем правительству, Давид взял на себя огромный риск. Если бы британцы были побеждены, он потерял бы много денег. У его друга и собрата по перу, экономиста Томаса Мальтуса, с которым мы вскоре познакомимся поближе, была небольшая часть в этом займе. Мальтус запаниковал и написал Рикардо письмо с просьбой вернуть его долю. Рикардо был более хладнокровен и твердо держался за свою ставку. Когда пришли новости о победе Великобритании, он в одночасье стал одним из самых богатых людей страны.