Краткая история династий Китая - [60]

В 1571 г. Маттео Риччи готовился стать иезуитом, шел тридцать первый год с того дня, когда с целью «спасти и наставить ближних на путь истинный» было создано Общество Иисуса. Он отправился в Западную Индию, в Гоа, где на протяжении четырех лет (с 1578 г. по 1582 г.) преподавал в церковной общине и занимался самообразованием, пока его не отправили в Макао, после того, как китайцы дали разрешение португальцам основать там торговый порт. В 1583 г. он вместе со своим другом основал первую миссию в Китае, но прошло восемнадцать лет, прежде чем они попали в императорский дворец в Пекине и получили разрешение преподнести дары, которые привезли из Европы.

Удивительные вещи произошли с ним за это время. Риччи невероятно быстро изучил китайские иероглифы до такой степени, что смог составить словарь и пособие по китайской грамматике для себя и своих собратьев. Он изучил самые известные произведения китайской классической литературы и перевел пять из них на латынь. Он отмечал, что «ни одно из языческих обществ, известных Европе, не знало так глубоко свою древнюю историю, как знают китайцы». Особенно он симпатизировал древнему философу Кун Фу-цзы, который «предпочитал спокойно наблюдать за птицами, имеющими отношение к будущему, чем развивать ложные представления относительно него» и назвал его латинским именем Конфуций. Затем он приступил к написанию собственных книг на китайском языке включив в них огромное количество упоминаний о христианстве, сочинил книгу о моральных парадоксах и трактат о дружбе в форме диалога с китайским ученым, который стал настолько популярен у китайцев, что они перепечатывали его несколько раз, а также перевел первые шесть книг Евклида. Он создал карту мира, «поместив Китай в самом центре, что отвечало представлениям китайцев о местонахождении их государства, и доставило им огромное удовольствие и удовлетворение»⁶. Он носил шелковые одежды китайских чиновников, которые нарекли его Ли Матоу («Ли» был наиболее подходящим фамильным знаком для «Риччи» в китайском языке, в котором отсутствует звук «р», а «Матоу» — производное от Маттео). Закономерным вопрос, который позже возник в Риме, был следующим, кто кого обратил в свою веру?

Риччи, в отличие от иностранцев, приезжавших в Китай после него, понимал, что расположения китайцев можно добиться только адаптируясь к местным идеям, вместо того чтобы опровергать их. Отчасти это была сознательная политика, направленная на распространение веры, однако это также было и следствием широты его взглядов и интересов. Риччи был превосходным путешественником, редко воспринимающим неизвестное как нечто недостойное внимания, обладающим невероятно острым восприятием и способностью описывать увиденное. Отличным примером может послужить его заметка о книгопечатании в Китае:

Их способ производства печатных книг весьма изобретателен. Текст пишется чернилами кистью из лучшего волоса. Затем лист переворачивается и накладывается на деревянную доску. Когда бумага полностью высыхает, ее ловко снимают и на доске остается только тонкий слой бумаги с отпечатавшимися знаками. Затем стальным резцом рабочий срезает поверхность дощечки вокруг контуров иероглифов, пока они не начинают выступать, подобно барельефу. С такой дощечки умелый печатник может сделать до полутора тысяч копий в день. Китайские рабочие делают их так быстро, что это занимает ровно столько времени, сколько у нашего печатника уйдет на набор шрифта и внесение необходимых исправлений⁷.

Единственное, чему китайцы хотели учиться у Риччи, так это естественным наукам, а отнюдь не христианской религии, и именно знания новых западных технологий обеспечивали иезуитам место при дворе. Риччи надеялся, что эти две составляющие будут идти рука об руку, отмечая в своих записях, что «китайцы не спешили принимать целительное духовное снадобье, пока оно не было приправлено интеллектуальной добавкой». На самом деле эта «интеллектуальная добавка» была явно несвежей, потому что Риччи излагал устройство вселенной по Птолемею, а учение об элементах по Аристотелю, от чьих концепций Европа уже отказалась. Однако поскольку во многом остальном он был прав, достаточно забавно читать о том, как он удивлялся глубине незнания китайцев, даже не подозревая о собственном невежестве:

Они никогда не слышали о том, что небо — это твердая субстанция, что каждая звезда занимает определенное место на небесах, что звезды не перемещаются беспорядочно, а что существует десять небесных светил, которые двигаются за счет противодействующих сил. Их познания в области астрономии были столь примитивны, что не включали информацию о существовании эксцентричных орбит и эпициклов⁸.

Еще более резко он выражался относительно китайского учения об элементах, которое, по его мнению основывалось на древних ненаучных основаниях, хотя его собственная теория, восходящая к Эмпедоклу и Аристотелю, была столь же устаревшей:

Не имея иных основ, кроме древних знаний, китайские ученые полагают, что существует всего пять элементов. Никто из них никогда в этом не сомневался. Эти элементы — металл, дерево, огонь, вода, и земля... Отец Маттео не обратил должного внимания на их веру в древние традиции [Риччи постоянно пишет о себе в третьем лице]. Он сообщил им, что существует четыре элемента, не больше и не меньше... Он написал по этому поводу комментарий на китайском языке, в котором отбросил теорию пяти элементов и обосновал теорию из четырех