Краткая история династий Китая - [56]

Посещение бывшего императорского дворца в Ханчжоу

Как древние руины растет высокая трава:

ушли стража и привратники.

Развалившиеся башни и осыпающиеся стены

наполняют тоской мою душу.

Под кровлей дворцовых залов летают ласточки туда-сюда,

Кругом — тишина. Не слышно более щебетания птиц и крика попугаев⁷.

Эти строки написаны в первые два десятилетия после того как императоры покинули город, поэтому образы высокой травы и разрушающихся дворцов вполне могут быть и метафорами, но они хорошо передают позицию китайского ученого того времени. Многие отказались сотрудничать с завоевателями и скромно ушли с авансцены. Художники и поэты выражали свою неприязнь к завоевателям весьма утонченным образом. Изображения бамбука и цветов сливы, на протяжении долгого времени являвшихся излюбленным объектом для ученых-художников, стали как никогда популярными. Каждое растение рассматривалось как символ ученого, находящегося в затруднительном положении. Бамбуковые стволы перед штормом гнутся от ветра, но не ломаются, а сливовое дерево цветет в холодную погоду, подобно ученому в отставке, поддерживающему жизнь китайской культуры во время этой варварской зимы.

Монголы были мало заинтересованы в подобном понятном лишь посвященным искусстве, но был один жанр живописи, который их привлекал. Это были картины, изображающие лошадей, жанр, имеющий продолжительную историю в китайском изобразительном искусстве, который, хоть и в символической манере, но все еще практиковался с незаурядным мастерством некоторыми китайскими учеными-художниками. На сложный вопрос, стоит ли сотрудничать с захватчиками, изображавшие лошадей художники давали разные ответы. Одним из самых известных художников был Чжао Мэнфу, потомок первого императора сунской династии. Он вместе с группой других ученых был приглашен на службу ко двору Хубилая в 1286 г. Чжао Мэнфу принял это предложение и впоследствии стал главой Ханьлиньской академии, был губернатором в нескольких городах, однако его предательство послужило поводом для китайских историков отрицать его высокие достижения в области живописи⁸.

Тем не менее незанятость интеллектуалом на государственной службе имела и положительный аспект. До этого времени основным источником дохода ученых была служба в качестве официального лица, открывавшая возможность пользоваться различными служебными привилегиями. Считалось не совсем приличным зарабатывать деньги непосредственно литературными занятиями. Теперь, когда экзамены были приостановлены, ситуация изменилась, и это пошло на пользу двум жанрам — драме и роману, двум формам искусства, которые уже давно приобрели популярность благодаря уличным актерам и рассказчикам, но никогда еще не стремились к высоким литературным достоинствам.

Более пяти столетий назад танский император Сюань-цзун, очень любивший театральные развлечения, основал первую китайскую драматическую академию в своем Грушевом саду (до сравнительно недавнего времени выражение «Молодые люди из грушевого сада» употреблялось как вежливое обозначение актеров). Тем не менее придворные представления состояли в основном из пения и танцев или же представлений, в которых играли только двое актеров. Теперь, когда власть принадлежала монголам, отстраненные от службы ученые начали сочинять полномасштабные драмы, в которых пытались разрешить такие серьезные конфуцианские вопросы, как, например, конфликт между личными чувствами и сыновней почтительностью. Такие произведения стали основанием классического китайского театра в то же самое время когда в Японии возникает театр Но. Классические китайские романы, в лучших из которых дано яркое и детальное описание повседневной жизни ученых, появились при более поздних династиях. Однако и при юаньской династии образованные люди уже пытались применять свои таланты в этом жанре.

Хан Хубилай сумел сохранить китайскую империю в прежних границах, существовавших при завоевании Китая. Однако смогут ли преуспеть в этом его менее могущественные наследники? Среди тех кто задавал себе этот вопрос, была и семья хитрых венецианских купцов, стремившихся избежать хаоса, который мог начаться в стране. Неоднократно они обращались к стареющему хану с просьбой дать им разрешение вернуться на родину, но хан нуждался в них и каждый раз отвечал отказом, который, несомненно сопровождался дорогими подарками и признанием их выдающихся заслуг. Наконец им повезло — в 1392 г. хан решил воспользоваться огромным опытом венецианцев как путешественников. Новая семнадцатилетняя невеста должна была быть послана к двоюродному племяннику Хубилая, внуку его брата Хулагу бывшему в то время ильханом Персии. Однако дорога по суше была закрыта из-за новых столкновений между двоюродными братьями монгольского правителя, поэтому трем венецианцам было поручено сопровождать невесту морским путем вдоль побережья Индии. Хубилай вызвал их на последнюю аудиенцию, и «сказал им много добрых слов о любви, которую он к ним испытывает». Он одарил их рубинами и другими драгоценностями, передал письма для Папы, королей Испании и Франции и даже, как это ни удивительно, Англии. Посланники хана доставили девушку в целости и сохранности, но, добравшись до Персии они узнали, что ильхан незадолго до их приезда скончался, и девушку выдали замуж за его сына. Она распрощалась с семьей Поло со слезами на глазах, и Марко наконец-то вернулся в Венецию.