Краткая история цифровизации - [43]
Когда я только начал заниматься историей компьютера, мне сразу же пришел в голову вопрос: а бывали ли в истории человечества другие универсальные машины, которые столь же сильно повлияли на развитие общества? Ответ такой: конечно же, да. Скажем, если мы возьмем зубчатую передачу (или, для наглядности, механические часы) и попытаемся разобраться, для чего именно он предназначен, то попадем в столь же затруднительное положение, как и в вопросе о предназначении компьютера. Одни и те же шестеренки могут служить для передачи энергии в ветряной, водяной или приливной мельнице, а в карильоне или движущихся фигурах – для программирования мелодии или изображаемой сценки. Появление зубчатого колеса сравнимо с падением на Землю огромного инопланетного метеорита, ведь оно в корне меняет всё средневековое общество: время, прежде утекавшее сквозь пальцы, как песок, вода или свет, становится измеримой субстанцией, а уж мы-то, как дети Нового времени, знаем, что время – это деньги. Ну а где есть деньги, там есть и проценты, то есть тот самый капиталистический образ мысли, к которому мы с вами привыкли. Зубчатая передача служит еще и наглядной демонстрацией принципа разделения труда – именно так строились готические соборы и работали текстильные фабрики. Вдохновленные безграничными возможностями зубчатого колеса, средневековые схоласты даже начали использовать его как доказательства существования бога, попутно переквалифицировав его из филолога и ученого в Великого часовщика.
Но не только небо, а всё общество целиком претерпевает основополагающие изменения под знаком зубчатого колеса. Люди становятся более пунктуальными и требуют чувства такта, что вызывает перемены не только в личных отношениях, но и в сфере труда, а с ними и промышленную революцию. Философы тоже начинают толковать мир как часовой механизм: тот же Декарт описывает животных не как родственные формы жизни, а как естественные автоматы. От старого мира в прямом и переносном смыслах не остается камня на камне, а общество, доверившись универсальной машине, начинает стремительно меняться, превращаясь в гигантский шестеренный механизм.
История зубчатого колеса позволяет понять, почему цифровизация является огромным вызовом: она вынуждает нас перепридумать всё то, что сейчас кажется естественным и привычным. Особо проницательный читатель в этом месте может заметить, что зубчатая передача Средневековья явно не был первой универсальной машиной человечества, раз само понятие машины к этому моменту уже существовало. Довод справедливый, однако эту часть истории можно осознать только в том случае, если вспомнить, что именно изначально подразумевали под словом «машина». В нашем воображении машины того времени – это механизмы, изрыгающие пламя и искры, однако мы же уже говорили, что древнегреческое слово «машина» образовано от mechane – «хитрость», «обман природы». Ровно поэтому первая крупная машина служила не для производства, а была краном, с помощью которого в ходе театральной постановки на сцену опускался бог – deus ex machina. Всю эту сценическую машинерию можно трактовать как своего рода искусственный интеллект, переносящий общество в новый драматический мир, где люди с безопасного расстояния, как в компьютерной игре, могут наблюдать за взаимодействием богов и героев, неба и земли. Вы, наверное, не удивитесь тому, что первой технологией в истории была риторика, ведь на самом деле античность началась с революции знаков – с алфавита.
История, по сути, крайне проста: все греческие буквы изначально были картинками (например, буква «А» была быком в ярме), но со временем связь с исходными образами потерялась и в результате остались одни абстрактные «цифровые» значки, никак не связанные с реальностью. В чем же преимущество алфавита? Во-первых, можно утверждать, что буква вечна и неизменна. Если сказать, что А=А=А, то я уже формулирую принцип тождества, а значит могу выстраивать логические уравнения: если А=В и Б=В, то А=Б. Во-вторых, алфавит лишен каких-либо коннотаций, то есть не связан ни с духами природы, ни с сатирами, ни с демонами. Ну а раз система знаков стала оторванной от реальности, то с ее помощью можно описать что угодно. Не случайно греки называют букву stoichos – а это то же самое слово «стихия», которым мы обозначаем ветер, воду, землю и воздух: то есть природа устроена точно так же, как слово, состоящее из различных букв. Таким образом, фразу Стива Джобса можно перефразировать так: «Алфавит – это решение. Теперь нам нужна проблема». Греки вообще отличались новизной своих решений: они не только сумели разложить на стихии освобожденную от сверхъестественных явлений природу, но еще и создали логику и математику, сформулировав гипотезу о том, что любой предмет должен состоять из бесконечно малых неделимых атомов, и ни из чего больше. Все эти рассуждения кажутся нам понятными и знакомыми лишь потому, что наше мышление определяет универсальная машина под названием «алфавит».
