Кратер Десперадо - [27]

Ральф метнулся в сторону, копыто едва не размозжило ему голову. Кронт хладнокровно вскочил на круп коня, ухватился за край дыры.

Ральф уворачивался от пытающегося укусить скакуна. Его обдавало волнами горячего конского дыхания, а темные глаза животного казались совсем бешеными. Сверху падали куски мрамора — один из них вскользь задел лоб. Ральф почувствовал, что теряет сознание. Он безотчетно ухватился за пустое седло.

Конь тряхнул головой и прыгнул вверх. Оглушенному Ральфу показалось, что они, должно быть, взлетают, но они всего лишь выбрались на поверхность из подвала часовни. Серый взбрыкнул, и Ральф упал на землю, как мешок. Конь, бешено раздувая ноздри, повернулся к Кронту. Тот залез на крышу часовни и спокойно ждал с мечом наизготовку.

— Эй! Эй!

Голос Велены из-под земли вывел Ральфа из ступора. Голова кружилась, но он кое-как подполз к краю ямы, протянул руку. Девушка подпрыгнула, схватилась, и он, скрежеща зубами от усилия, вытащил ее.

— Ральф, ты в порядке?

Он молча кивнул, хотя готов был поклясться, что череп разбит на мелкие осколки.

Конь гарцевал у часовни, ожидая, когда Кронт спрыгнет. Он зло косился на Ральфа и Велену, но явно решил сначала разделаться с Кронтом.

— Эй, ты! — громко крикнула Велена.

Конь взглянул на нее — и в этот момент Кронт спрыгнул. Меч вонзился в грудь коня. Серый захрипел и повалился на землю.

— Беги-беги-беги! — прокричала Велена.

Девушка кинулась прочь, таща за руку Ральфа.

Они неслись через лес, не разбирая дороги, хотя все-таки старались придерживаться северного направления. Останавливаться и смотреть, что делает странный конь, было некогда. Но злобное ржание говорило о том, что отделаться от скакуна будет посложнее, чем от всадника.

Изгнанники перешли на шаг только в дремучем ельнике. Деревья тут росли вплотную друг к другу, переплетались ветвями. Сухие острые сучья, казалось, так и норовили ткнуть в глаз.

Когда впереди мелькнул просвет, изгнанники повеселели, собрали последние силы. К их разочарованию, оказалось, что это всего лишь полянка посреди темного елового леса. Черный вереск подбирался к белому стволу засохшего дуба. С дерева сошла кора, обнажив светлую древесину, мертвые ветви колыхались на ветру, постукивая друг о друга.

Изгнанники сели у дерева: все вдруг почувствовали, что смертельно устали.

— Что это с тобой, высокородный? Вся рожа в крови… — сказал Кронт.

— Конь… — пробормотал Ральф.

В голове понемногу начинало проясняться, хотя он нащупал немаленькую шишку на лбу.

— Надо костер развести, пожрать, — сонно произнес Кронт, но не двинулся с места.

Ральф лег, опершись спиной о ствол. Ему не хотелось ни есть, ни спать. Он слушал, как стучат ветки, отполированные дождями и ветром, белые, будто кости. "Куда-то идти, зачем? Все равно помрем здесь. Чуть раньше, чуть позже… ". Он закрыл глаза. "Надоело, Хватит с меня. Я устал. Ничего больше не хочу".

От этого ему стало немного лучше. Ральф вообразил, как лежит тут, под мертвым деревом, и дыхание его понемногу слабеет, пока не прерывается навсегда. И он лежит, холодный, безмятежный.

"Хочу умереть… Чего хорошего я сделал в этой жизни? Ничего. Я самовлюбленный трус. Я эгоист, но даже себе ничего хорошего не сделал. Лучше б я не рождался. Тогда и у брата не было бы проблем. Он ведь достоин всего, а я — я ничтожество. И должен получить его наследство! Как глупо… Проклятье, если я умру здесь, они не найдут мой труп, и Трувору ничего не достанется. Я и в смерти ничего хорошего сделать не могу… Что смотрит этот проклятый Кронт? Мерзкий бандит… Как я ненавижу его! Как я ненавижу весь мир! Как я ненавижу себя"!

— Да пропади все пропадом!

— Собрался умирать, высокородный? — Кронт почему-то был странно бледен, а в руке сжимал моток веревки.

— Только после тебя, ублюдок, — прошипел Ральф.

"После тебя, мразь. Что ты медлишь, на веревку пялишься? Вяжи петлю и отправляйся к своему Архету! Он-то тебя накормит кровью! Вяжи петлю, висельник"!

Ральфа трясло — не от холода, от злости.

"А я, я ведь дерьмо, негодяй похуже тебя. Я буду смотреть и смеяться, глядя, как ты вертишься на веревке. Говорят, повешенные иногда испытывают оргазм… от всей своей проклятой души желаю тебе этого! Ну, давай же! Давай! Я хочу видеть, как ты умираешь"!

Велена обреченно смотрела на дерево. "Тихая, пустая, бессмысленная жизнь. Зачем?" Девушка достала небольшой нож. Провела им по запястью. На коже осталась белая полоска — Велена недостаточно сильно прижала лезвие. "Какая я дура. Ничего не могу сделать, как полагается. Всю жизнь была дурой и умереть нормально не сумею. Втюрилась по уши в бандита — а ему-то плевать на меня. Всем на меня плевать. Хотя, дома, небось, волнуются. Они меня любят, а я принесла им боль, только боль. Лучше б и не рождалась на свет белый". Закусив губу, девушка с силой чиркнула ножом по руке. Из раны потекла кровь. "Как мало… Наверное, не задела вену. Дура. Надо еще раз".

Ральф равнодушно взглянул на девушку и отвернулся. "Она режет вены. А проклятый Кронт все стоит, на веревку лыбится. Ах, урод! Я не умру… я не умру… пока не увижу твой гниющий труп"!

Кронт гладил веревку. Его глаза заволоклись дымкой, будто он грезил наяву. "Вот моя невеста. Вот мое будущее. Вот вся моя жизнь. Я убивал тех, кого ненавижу, я убивал тех, кого люблю. Я не убивал только себя. Хотя давно решил это сделать. Что толку гнить заживо, как те старики… Я должен умереть в расцвете сил… И если никто из моих врагов не сделает этого, придется самому". Его пальцы завязали скользящую петлю. "Я буду висеть посреди дикого леса, и ветер будет раскачивать мой труп. Я должен умереть, рано или поздно. А сегодня такой хороший денек для смерти. И дождя нет".