Красота в наследство - [12]

Ирина вспомнила, как в тринадцать лет она впервые решила накраситься. У мамы было много косметики, дорогой и недоступной тогда большинству женщин. Пользовалась она ею весьма умеренно, умело подчеркивая глаза и скрывая морщинки. Ирочка долго корпела у зеркала, ставя свои маленькие эксперименты, пока наконец не убедилась, что ей не идет ничего — ни тушь для ресниц, ни тени — и без того огромные глаза становились слишком большими, вульгарными, а помада портила цвет ее губ. Посмотрев на результаты Иришкиных опытов, мама сказала:

— Знаешь, дочь, мне кажется, ты настолько красива, что лучше ничего не портить. Это для обычных женщин, вроде меня.

Ирочка с ней согласилась и больше косметикой никогда не пользовалась. Прически у нее тоже никакой не было — длинные прямые русые волосы она или носила распущенными, или собирала сзади в хвост, когда садилась за руль.

Очнувшись от воспоминаний, Ирина оглядела свое жилище. Она жила здесь уже полтора года. За это время маленькая квартирка значительно изменилась. На кухне Ирина повесила веселые ситцевые занавески, появились красивые белые кофейные чашки, полупрозрачные, тонкого фарфора. Ирина очень любила пить из них кофе. Медная джезва висела на стене. Родители привезли ее из Еревана очень давно, вместе с кофемолкой в виде длинного блестящего тубуса с ручкой на конце. Армяне утверждали, что только в такой кофемолке можно смолоть настоящий кофе и только в такой джезве сварить его. Ирочка кофе любила, терпеливо молола его и варила мастерски, хотя этот процесс отнимал по утрам массу времени. Время она экономила на машине, пробок тогда в Москве почти не было, машина постоянно стояла под окном, а езды до университета было двадцать минут. Еще в квартире появилось довольно много книг и цветы в горшках. Горшки были маленькие, разноцветные, веселые. Ирина сделала их из детских кубиков, срезав с них одну сторону. В кубиках по всей квартире росли фиалки самых разных цветов. Жила, вопреки представлениям окружающих, скромно. Не бедно, но деньги считать приходилось. На еду тратила мало, да и продукты в то время в столице были дешевы. Утром — кофе и кусочек сыра, днем обедала в университете, довольствуясь салатом, иногда сосисками. Вечером же дома питалась чем-нибудь молочным. Ей этого вполне хватало. Нужды готовить не было, хотя при желании она могла это сделать. Когда в гости, предупредив по телефону заранее, приезжал брат, она жарила ему отбивные, изобретала салаты. Андрей с помощью тестя купил машину, его семейство готовилось к переезду в новый кооперативный дом. За сестру Андрюша переживал, заботился о ней, несколько раз приглашал в рестораны, знакомил с друзьями. Но никто из них впечатления на Ирину не произвел. Действовали шаблонно. Сначала рассматривали ее, совершенно обалдев, затем изо всех сил старались понравиться. Начинали умничать, хвастаться и на глазах глупели, добиваясь прямо противоположного результата. Ирина скучала и, с трудом дождавшись, пока проводят до дома, прощалась навсегда. Телефон свой она им не давала, справедливо полагая, что вряд ли они раздобудут его самостоятельно и будут продолжать свои нудные ухаживания. Она бы так дальше и жила, ей не было скучно с самой собой, если бы инстинкты не вмешались.

По вопросам секса теоретически Ирина была подкована давно. Несмотря на дефицит информации на эту тему, в руки ей несколько раз попадали книжки вроде Камасутры, научные и не очень, и порнофильмы она видела на вечеринке у знакомой москвички. А разговоры, уж конечно, на эту тему в среде студентов велись часто. Ирина слушала их невозмутимо, улавливая интересную для себя информацию, умело скрывая от окружающих свою практическую неопытность в этих вопросах.

Сексуальное возбуждение возникало все чаще и чаще, иногда без всяких внешних раздражителей. Вдобавок во сне начались фантазии на эту тему. Часто, проснувшись среди ночи и тяжело дыша, она обнаруживала под собой мокрое пятно. Оргазмы наступали и ночью, и днем, когда она, почувствовав возбуждение, несколько раз сильно сводила колени Это, правда, получалось только в джинсах, при помощи их толстого грубого шва. Занималась она этим и в машине, остановив ее где-нибудь на обочине, не рискуя дальше ехать в таком состоянии. Дома же просто помогала себе рукой, быстро достигая оргазма и временно успокаиваясь. Но все это был суррогат, а ей хотелось настоящего секса. О любви тогда она не думала. Задачи были другие — освободиться наконец от своей ненужной невинности и пожить спокойно. Последствий в виде беременности она не боялась, изучив все способы предохранения, которых оказалось не так уж много. Буду принимать таблетки, решила она, сразу отвергнув презервативы, всякие колпачки и диафрагму, один вид которых в аптеке внушал отвращение. Потом вставлю спираль. Таблетки Ирина предусмотрительно раздобыла с запасом. Ведь жила она в Москве, а здесь многие вещи были доступнее. И если по городам и весям нашей страны девятнадцатилетние девицы в те времена еще блюли себя, воспринимая свою девственную плеву как некий капитал, который можно выгодно поместить или бездарно растратить, то в Москве уже тогда все было по-другому. Ирина даже подумывала, что если все обойдется без внешних признаков, а такое возможно, она об этом читала и слышала рассказы девиц, скрыть от партнера тот факт, что он ее дефлорировал. Ей хотелось выглядеть уже опытной женщиной с прошлым.