Красота и мозг - [46]

Как уже отмечалось, в рассмотренных данных важно следующее. Серии более длинных и более коротких «тактов» занимали промежутки времени, превосходившие соответственно 19 и 12 минут. При этом темпы 81–83 % этих серий отличались от соответствующих средних значений совсем ненамного — в пределах + 1 стандартного отклонения. Из 16 «медленных» темпов 9 отклонялись от среднего меньше, чем на величину порога восприятия, а все «быстрые» (если не считать одного «выброса») — не более чем на 11 мс, или 3,3 % (II мс намного меньше, чем порог восприятия, а 3,3 % — чем коэффициент Вебера). Каждая серия длилась довольно долго, и все это время темп оставался неизменным (исключение составил все тот же единственный «выброс»).

Еще одну закономерность можно усмотреть в соотношении между темпами этих двух серий: оно очень близко к 3: 1 (отклонение составляет всего лишь 46 мс, или 12 %). Это больше, чем было в других случаях. Вспомним, однако, что общая продолжительность записанной серии коротких тактов превышала 12 минут, и все это время не прекращалось шествие огромной толпы народа, сопровождавшееся всеобщим шумом голосов. И за такое время, да еще в такой обстановке соотношение сбилось всего на 46 мс (на 12 %) — это вряд ли покажется значительным отклонением.

Очень возможно, что три «частых» удара барабанщик намеревался втиснуть в такое же время, какое занимал один «редкий». В самом деле, записанная на ленту последовательность отрывков такова, что частый ритм всегда довольно быстро следует за редким. Значит, можно предположить, что «скорый» барабанщик отталкивается от только что прослушанного медленного ритма. А если так, то не удивительна точность: на один «медленный» удар отводилось по 1,11 с, а три

«быстрых» занимали 1,08 с (в среднем 0,36 с каждый). Становится понятно, почему сбой так мал — всего 30 мс, или 2,7 %.

Папуасы племени эйпо (Новая Гвинея): праздничные пляски

Эйпо-коротышки, живущие на внутреннем новогвинейском нагорье. Эта область со всех сторон окружена громоздящимися к небу горными вершинами. Этологи из Института им. Макса Планка (Зеевизен) подвергли племя эйпо всестороннему изучению; чтобы выяснить все, о чем здесь пойдет речь, им пришлось прожить среди этого народа в общей сложности больше шести лет.

Эйпо, как и изученные ранее медлпа, тоже новогвинейцы, но их культуры отчетливо различны. Дальше чем на три километра от своей деревни эйпо уходят редко, да и то в основном затем, чтобы повоевать с соседями. Родина медлпа — побережье Новой Гвинеи, от деревушки эйпо оно отделено многими сотнями миль и перепадом высот в 8 тыс. футов. Дорогу во всех направлениях преграждают обрывистые горы и густые заросли. Таким образом, вряд ли культура медлпа смогла как-либо повлиять на музыку эйпо. Изученная музыка исполнялась во время празднества с пением и танцами.

Такой способ отмечать свои праздники у эйпо весьма в ходу. «Фестиваль» может длиться от 30–40 минут до целого вечера, и в нем участвует вся деревня, а исполнителей набирается 40–50 (это главным образом мужчины). Все происходит в самом центре деревни. Плясуны отплясывают там без перерыва по 10–15 минут, да еще и исполняют при этом что-то вроде обрядового песнопения. Потом следует передышка-болтовня, смех и т. п., а затем все та же пляска и то же пение, и так в продолжение всего праздника. Пение записано на магнитную ленту, а пляски отсняты на кинопленку. Записи и киноленты подвергнуты изучению. Киноленты помогли уяснить два существенных обстоятельства. Первое- то, что в ходе пляски в действиях исполнителей не видно никакой общей ритмической согласованности. Сколько-нибудь единообразного и связного танца попросту не было: подскоки и приземления разных плясунов не совпадали во времени. И второе обстоятельство: во время передышек не наблюдалось никаких внешних признаков ритмической активности. Их не подавали ни сами танцоры, ни зрители.

Вскоре мы увидим, что между темпами всех этих праздничных песнопений и плясок сохранялись определенные соотношения. Чем же это можно объяснить? Видимо, никак не действием явного

«принудителя» вроде согласованного танца, песни, прихлопывания и т. п. Упомянутые два обстоятельства заставляли думать, что в основе соотношений должен лежать какой-нибудь внутренний ритм.

Музыка, которой сопровождалось все плясовое торжество, включала три компонента, сменявшие друг друга в строгой последовательности. Первый из них-хоровой напев, на слух напоминавший стон. В нем не было ни сильных долей, ни каких бы то ни было иных признаков ритма; понятно, что об измерении темпа тут речи быть не может. Второй компонент-какое-то похрюкивание, уже явно ритмичное; наконец, третий-посвист, производимый втягиванием воздуха через ноздри.

Гулянка затянулась на целый вечер, но изучена была только запись продолжительностью 25 мин 38 с. Измерены темпы похрюкивания (по 16 отрывкам) и посвистов (по 12 отрывкам). Первые охватывали промежуток в 13 мин 18 с; среднее значение их темпов составило 0,31 с, а стандартное отклонение-всего лишь 0,01 с (10 мс, или 3,2 % от среднего). Для посвистов 12 из 16 значений (т. е. 75 %) уложилось в пределы одного стандартного отклонения.