Красота и мозг - [44]
«икнул» и изменился в соотношении 4:3,5 (т. е. 8:7). Звучание в этом месте оставляет впечатление, что музыканты собрались было изменить темп в соотношении 4:3, да что-то у них не получилось: перемена удалась только наполовину, и темп оказался выбит из фазы на полшага.
Но самое замечательное то, что начальный темп относился к конечному как 3:2 (точнее, 0,471 с: 0,325 с). Отклонение от идеала составило 11 мс, т. е. 3,5 %. И хотя в середине был «вывих», система темпов сработала с такой точностью, что между начальным темпом и конечным через разделявшие их 6,5 мин перекинулся мостик точного целочисленного соотношения. Отклонение не превысило установленных ранее пределов — абсолютного порога восприятия и коэффициента Вебера.
Бассейн реки Ориноко (Венесуэла): ритуал «химу» у индейцев племени яномами
У яномами есть ряд обычаев, смысл которых состоит в очень осторожном и тонком
«прощупывании» того, с кем вступаешь в контакт. Таков, например, обычай приветствия незнакомца, появляющегося в селении. Его обычно встречает где-нибудь на «околице» всеми уважаемый член общины и заводит с ним долгий разговор. Толкуют они до тех пор, покуда старожил не убеждается, что намерения у пришельца добрые; только тогда его привечают.
Еще один такой обычай— «химу». Его подробно изучил антрополог Кеннет Гуд, работавший раньше в Зеевизене и поживший среди яномами. «Химу» — это торг или, выражаясь точнее, межличностное взаимодействие, приводящее к заключению меновой сделки. Соглашению здесь тоже предшествуют продолжительные переговоры. Есть и своя психологическая подкладка, но она куда тоньше. А вдруг «продавец» заломит за свое добро столько, что «покупателю» оно окажется не по средствам и он вынужден будет в этом сознаться? А сознаваться неприятно. Вот и приходится заботиться о том, чтобы в ходе торга предполагаемый покупатель — свой же брат — соплеменник — не был обижен. Точно так же и покупатель был бы тогда вынужден обидеть продавца — пожаловаться, что запрошенная цена непомерна. До этого тоже доводить нельзя. В общем, как и при всяком торге, суть дела обставлена множеством околичностей, хотя в обсуждаемом случае все они соответствуют принятому ритуалу.
Ритуал этот очень длинный. «Химу», о котором здесь идет речь, записан Кеннетом Гудом в 1979 г. Торг продолжался более часа, но кассеты Гуда хватило лишь на 45 мин. Почти 38 мин этой записи были подробно изучены. «Химу» — обряд речевой, но в то же время и музыкальный, ибо слова III произносятся нараспев. Он, кстати, известен еще как «торговый напев» или «певучий торг». Пение идет попеременно: продавец запевает, и ему тут же отвечает покупатель. Чередование реплик продолжается очень долго, и ведет всегда продавец. В нашем случае его речь была на удивление музыкальна — и ритмом, и переменами тона она очень напоминала песню. Более того, в ней выделялись «строфы» — чаще всего тройные. Порой течение мыслей понуждало продавца отступать от принятого размера, но всякий раз ему удавалось очень быстро к нему вернуться. В итоге вся церемония приобрела музыкальный облик — произносившиеся речи звучали как песни. Действо было целиком подчинено своему «дирижеру», который оказался подлинным виртуозом: его распев поражал своим построением и интонациями.
По мере приближения переговоров к моменту, когда сделка казалась совсем близкой, возбуждение продавца все больше нарастало. От этого темп его напева изменялся. Первые 18 минут нашего
«химу» оказались периодом сплошного ускорения. На изученной 38-минутной записи были выполнены 143 измерения темпа (использовался секундомер). Темп измеряли всякий раз, как замечалось его изменение. Результаты измерений и соответствующие точки магнитной ленты отмечали на графике. Общая картина была изучена с помощью ЭВМ, перебиравшей различные статистические варианты. Путем перебора мы пытались установить, какая математическая модель аппроксимирует наши данные наилучшим образом, т. е. описывает изменения темпа по ходу всего исполнения наиболее полно и экономно.
«Исполнение» распадается на четыре отрывка. Отрывки 1 и III — это, по сути дела, периоды экспоненциального ускорения. В отрывке II обнаруживается положительная линейная регрессия, т. е. постепенное замедление. В отрывке IV темп остается более или менее постоянным.
Примечательна высокая точность приближения во всех четырех отрывках. Еще больше впечатляют соотношения темпов. В отрывке 1 темп исполнения экспоненциально («иррационально») нарастает, но время от времени он как бы задерживается на определенных
«ступеньках», когда изменения, если они и есть, ничтожны. Темпы на соседних ступеньках подчиняются целочисленному соотношению 2: 1. Отклонения очень невелики, а в одном случае их нет вовсе.
Отрывок II начинается в темпе с продолжительностью такта 0,15 с, а завершается в темпе с тактом в 0,30 с. В отрывке III такт укорачивается с 0,30 до 0,15 с. Опять, как видим, в точности выдерживается отношение 1:2. После короткого перерыва начинается отрывок IV; темп исполнения — 0,29 с на один такт. Длительности такта 0,15св конце отрывка III и 0,29 с в начале отрывка IV тоже удовлетворяют соотношению 1:2 — отклонение составляет лишь 10 мс, или 3,3 %. Это меньше абсолютного порога восприятия и коэффициента Вебера.
Ирениус фон Эйбл-Эйбесфельдт(Irenäus Eibl-Eibesfeldt, р. 1928)- австрийский этолог.Ученик К. Лоренца. Работал в области эволюции поведения, разрабатывал новое направление этологии — этологию человека. Исследовал мимику и выражение эмоций, особенности восприятия и их проявления в искусстве у представителей этнических групп. Важнейшими направлениями исследований этологии человека Эйбл-Эйбесфельдт считал наблюдения за развитием детей в обедненных и обогащенных условиях. Эти данные он планировал сопоставлять с аналогичными, полученными на животных.WikipediaИсточник: Этология человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы.
В Тихом океане, отделенные от ближайшего материка тысячей километров морских просторов, лежат удивительные вулканические острова. Своеобразна и экзотична природа Галапагосов. На черных лавовых скалах греются ящерицы игуаны, сохранившиеся здесь со времен «века рептилий», медлительно движутся гигантские черепахи. На островах тесно уживаются животные и растения тропиков и Заполярья: лианы и мхи, тропические птицы и чайки Антарктики, пингвины, морские львы и бакланы. Живо и увлекательно, на основе личных впечатлений рассказывает об уникальном животном мире «зачарованных островов» молодой зоолог Иренеус Эйбль-Эйбесфельдт.
Статья посвящена инструментарию средневекового книгописца и его символико-аллегорической интерпретации в контексте священных текстов и памятников материальной культуры. В работе перечисляется основной инструментарий средневекового каллиграфа и миниатюриста, рассматриваются его исторические, технические и символические характеристики, приводятся оригинальные рецепты очинки пера, а также приготовления чернил и красок из средневековых технологических сборников и трактатов. Восточнохристианская традиция предстает как целостное явление, чьи элементы соотносятся друг с другом посредством множества неразрывных связей и всецело обусловлены вероучением.
Питер Беллвуд, известный австралийский археолог, специалист по древней истории Тихоокеанского региона, рассматривает вопросы археологии, истории, материальной культуры народов Юго-Восточной Азии и Океании. Особое внимание в книге уделяется истории заселения и освоения человеком островов Океании. Монография имеет междисциплинарный характер. В своем исследовании автор опирается на новейшие данные археологии, антропологии, этнографии, лингвистики. Peter Bellwood. Man’s conquest of the Pacific.
Король, королевы, фаворитка. Именно в виде такого магического треугольника рассматривает всю элитную историю Франции XV–XVIII веков ученый-историк, выпускник Сорбонны Ги Шоссинан-Ногаре. Перед нами проходят чередой королевы – блистательные, сильные и умные (Луиза Савойская, Анна Бретонская или Анна Австрийская), изощренные в интригах (Екатерина и Мария Медичи или Мария Стюарт), а также слабые и безликие (Шарлотта Савойская, Клод Французская или Мария Лещинская). Каждая из них показана автором ярко и неповторимо.
Эта книга — рассказ о двух городах, Лондоне и Париже, о культурах двух стран на примерах из жизни их столиц. Интригующее повествование Конлина погружает нас в историю городов, отраженных друг в друге словно в причудливом зеркале. Автор анализирует шесть составляющих городской жизни начала XIX века: улицу, квартиру, ресторан, кладбище, мир развлечений и мир преступности.Париж и Лондон всегда были любовниками-соперниками, но максимальный накал страстей пришелся на период 1750–1914 гг., когда каждый из них претендовал на звание столицы мира.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
В книге исследуются дорожные обычаи и обряды, поверья и обереги, связанные с мифологическими представлениями русских и других народов России, особенности перемещений по дорогам России XVIII – начала XX в. Привлекаются малоизвестные этнографические, фольклорные, исторические, литературно-публицистические и мемуарные источники, которые рассмотрены в историко-бытовом и культурно-антропологическом аспектах.Книга адресована специалистам и студентам гуманитарных факультетов высших учебных заведений и всем, кто интересуется историей повседневности и традиционной культурой народов России.