Красный Ярда - [60]

— Давно пора! — заметил Сергей. — Поживешь в Москве и станешь большевиком.

Писатель разыскал чешских коммунистов. Они вели активную работу по организационному оформлению чехословацкой компартии в России, готовили съезд социал-демократов-интернационалистов и решили издавать газету. Редакция газеты «Прукопник» («Пионер») находилась на Неглинной, на втором этаже гостиницы «Европа», неподалеку от того места, где будетляне вывешивали свои картины и щиты со стихами. В сорок четвертом номере гостиницы частенько бывали Алоис Муна, Ярослав Гандлирж, Вацлав Ружичка, служащие чешско-словацкого отдела при Наркомате по делам национальностей Карел Кнофличек, Йозеф Бенеш и Арно Гаис.

В редакции Гашека встретили доброжелательно. Его знали как талантливого писателя и журналиста — уже одно имя Гашека могло привлечь внимание к газете. Взгляды писателя и редакторов «Прукопника» сблизились, а это сулило хорошее сотрудничество. Для первого же номера, вышедшего 27 марта, он написал статью «К чешскому войску. Зачем ехать во Францию?» Писатель разоблачил закулисные махинации Одбочки, стремившейся любым путем оградить корпус от революционных идей Октября, и призывал солдат остаться в России, помочь Республике Советов, несущей свободу всему миру. Во втором номере Гашек опубликовал статью «Чешские коммунисты XV века», в которой показал, что руководители Одбочки отказались от революционных идеалов таборитов-коммунистов. Об этом же он писал в стихотворении «Маленький фельетон»:

Шумят фразеры. Шум неугомонный

Из Одбочки несется, как поток,

И корпус погружается в вагоны,

Спешит зачем-то во Владивосток.

Вожди недальновидны и бездарны,

Но корпус обманули без труда.

Ребята, раскусите курс коварный,

Скажите им: «Не едем никуда!»

Ко всем чертям, паны, катитесь сами!

Никто не будет вашим планам рад.

Вы шли не с нами, мы теперь не с вами,

Вы — буржуа; мы — войско баррикад.

Ведут домой нас разные дороги,

Мы — влево, вы же вправо повели,

История ваш путь осудит строго

За то, что вы за нами не пошли.

Был коммунистом полководец Жижка,

Суров к панам и на расправу скор,

При нем была б таким, как Макса, крышка:

Он Одбочку послал бы на костер!

Стихи и статьи Гашека в «Прукопнике» правились читателям. Писатель целыми днями просиживал в редакции, беседовал с товарищами. Всех легионеров волновали события, происходившие в России, и судьбы чехословацкого движения.

Вскоре чешские коммунисты приняли Гашека в коммунистическую партию и послали его в командировку на Волгу.

Глава двадцать пятая

В военном деле я — полный профан, Австрия не дала мне военного образования, и я, чтобы проникнуть в тайны военного искусства, был вынужден выкручиваться изо всех сил.

Ярослав Гашек

Весной 1918 года в Самаре было неспокойно. Кадеты, меньшевики, эсеры и анархисты вели подрывную работу. Через Самару проходили эшелоны, битком набитые чехословацкими легионерами.

Первый пехотный полк имени Яна Гуса задержался на станции. Офицеры пьянствовали в штабном вагоне или околачивались возле кухни, а рядовые, не имея права покидать вагоны, сидели в теплушках, как на гауптвахте. Вдоль эшелона сновали торговки, старики сбывали сушеные листья турецкого табака или мелко нарубленную махорку.

— Долго мы тут будем вшей кормить? — спросил, выглядывая из последней теплушки, солдат Вацлав Долейши.

— Вшей не трогай. Они — полезные насекомые, постоянно напоминают солдату о службе, — наставительно сказал сапер Иржи Крейчи.

— Вошь — веселое насекомое. Когда я служил в 91-м Чешско-Будейовицком полку в Галиции, мы устраивали гонки вшей! — похвастался Франта Калина, самый молодой солдат.

— Ярослав Гашек написал оду в честь вшей, — добавил телефонист Ян Сикора.

Гашек оказался легок на помине. Он уже не первый день ходил на вокзал с листовками и газетами. Агитационные материалы легионерам передавали старички. Вместе с махоркой они ссужали их бумажками для «козьих ножек». Гашек прохаживался неподалеку, наблюдая, как идет торговля.

— Прикуси язык! — сказал Долейши Сикоре. — Гашек продался большевикам. Скоро твой красный Ярда будет болтаться на осине.

Гашеку стало интересно. Он прислушался.

— Ты, Долейши, темный человек! — вздохнул Крейчи. Веришь всему, что пишет «Ческословенски деник», — и высунулся из вагона.

Гашек приблизился к двери и протянул саперу пачку листовок и несколько номеров газеты «Прукопник». Увидев газету на чешском языке, Крейчи хотел что-то сказать, но Гашек, приложив палец к губам, прошептал:

— Прочитайте и приходите в гостиницу «Сан-Ремо».

Получив подарок от незнакомца, сапер свернул «козью ножку», закурил и просмотрел содержимое пакета. Его внимание привлекли броские названия и заголовки: «Зачем ехать во Францию?», «Чешские коммунисты XV века», «Предшественники большевизма», «Профессору Масарику», «Потерянный эшелон»… Листовки были написаны на русском языке и напечатаны в типографии самарской газеты «Солдат, рабочий и крестьянин».

— Братья! — сказал Крейчи. — У меня есть кое-что интересное. Неизвестный писатель в фельетоне «Потерянный эшелон» рассказывает о том, что будет с руководителями нашего корпуса через пятьдесят лет.

— Читай! — ответили солдаты.