«Красный террор» в России 1918 - 1923 - [74]
В «Совeтской Россiи» — писал в оффицiальном документe Раковскiй — люди арестовываются только за опредeленный поступок. Так можно было писать только в оффицiальном документe. Жизнь ни на одну iоту, конечно, не соотвeтствует этому утвержденiю.
«Постановленiе Президiума В. Ц. И. К. 1-го февраля 1919 г. — констатирует записка Краснаго Креста — по которому слeдователям В. Ч. К. предписывалось оканчивать слeдствiя по дeлам в теченiе мeсячнаго срока, рeшительно не соблюдается».
Так было всегда. Так было в 1918 г., когда Петерс заявлял, что из 2000 арестованных (29 окт.) всe допрошены, и когда в дeйствительности люди мeсяцами сидeли без допросов, а сама Ч. К. в существующем хаосe не могла разобраться; так было в 1919 г.,[347] так было и при реорганизацiи в 1922 г. Ч. К. в Государственное Политическое Управленiе. Так осталось и теперь, хотя оффицiально в соотвeтствующем декретe В. Ц. И. К. провозглашалось, что арестованные должны быть допрошены в теченiе 48 часов, что им не позднeе двух недeль со дня ареста должно быть предъявлено обвиненiе, что в теченiе двух мeсяцев должно быть закончено слeдствiе и арестованный или освобожден или предан суду, что для задержанiя на срок, большiй, чeм два мeсяца, должно быть испрошено спецiальное постановленiе высшаго законодательнаго органа в Совeтской Россiи.
Наивен будет тот, кто повeрит совeтскому «habeas corpus act». В этой области нeт даже исключенiй, Пожалуй и не может быть.
Что касается статистики арестов, то даже оффицiальныя данныя самих большевиков, как они не преуменьшены,[348] показывают, что произвол в области арестов нисколько не уменьшается. Из данных докладов Комиссарiата Внутренних Дeл и Комиссарiата Юстицiи, представленных к 10-у съeзду Совeтов, вытекает, что на 1 декабря 1922 года числилось в административной ссылкe 10.638 политических; политических заключенных считалось 48819 человeк.[349] Эти свeдeнiя касаются лишь центральной Россiи. На 1 iюля 1923 года по спискам Главнаго Управленiя мeст заключенiя арестованных считалось 72.685 — из них двe трети приходилось на политических.[350] Не измeнился в сущности и состав заключенных по сравненiю с нашей статистикой смерти в 1918 г. Из осужденных 40 % приходилось на рабочих и крестьян.[351] Террор и до наших дней не носит классоваго характера. Это лишь система властвованiя, отмeчающая деспотiю.
Ссылка с 1922 г. стала принимать небывалые размeры.[352] Возстановлено все старое. И Туруханскiй и Нарымскiй край, и Соловецкiе острова. «На дальнем сeверe или в голодном Туркестанe, в глухих городишках и деревнях, оторванные от близких, лишенные хлeба и элементарных признаков культуры, многiе ссыльные буквально обречены на гибель» — говорит послeднее воззванiе берлинскаго Общества помощи политическим заключенным и ссыльным в Россiи.
«Еще недавно всеобщее вниманiе было привлечено Портаминским концентрацiонным лагерем, расположенным на берегу Сeвернаго моря. Туда с конца прошлаго (1922 г.) года начали свозить большiя партiи заключенных из Москвы и других городов.
Вот как описывают ссыльные общiя условiя жизни в Портаминскe:
„Лагерь устроен в старом полуразвалившемся зданiи бывшаго монастыря, без печей, без нар, без прeсной воды, которую выдают в очень ограниченном количествe, без достаточнаго питанiя, без всякой медицинской помощи“. Два раза в год Портаминск во время распутицы долгими недeлями отрeзан от всякаго сообщенiя и ссыльные обречены на полную оторванность от близких»….[353]
Но Портаминск оказался недостаточным. Центральным мeстом ссылки за послeднiй год стали Соловецкiе острова. Вот описанiе новаго мeста ссылки, гдe сейчас томится свыше 200 заключенных.
«Заключенным отведена на островe одна десятина земли; выход за ея предeлы строго запрещен и стражe отдан приказ стрeлять без предупрежденiя в нарушителей этого правила…
С прекращенiем навигацiи остров будет отрeзан от всего прочаго мiра.
Обрекая людей на физическую и духовную смерть, власть „коммунистическая“ с особой жестокостью создает условiя существованiя, неслыханныя даже в трагической исторiи русской каторги и ссылки».
Характеристику этой «красной каторги» на Соловецких островах мы найдем в письмe из Россiи, напечатанном в № 31 «Революцiонной Россiи».[354]
«Главное ея отличiе от дореволюцiонной каторги состоит в том, что вся администрацiя, надзор, конвойная команда и т. д. — все начальство от высшаго до низшаго (кромe начальника Управленiя) состоит из уголовных, отбывающих наказанiе в этом лагерe. Все это, конечно, самые отборные элементы: главным образом чекисты, приговоренные за воровство, вымогательство, истязанiя и прочiе проступки. Там, вдали от всякаго общественнаго и юридическаго контроля, в полную власть этих испытанных работников отдано безправное и безгласное населенiе „красной“ каторги… Эти ходят босые, раздeтые и голодные, работают минимум 14 ч. в сутки и за всякiя провинности наказываются по усмотрeнiю изобрeтательнаго начальства: палками, хлыстами, простыми карцерами и „каменными мeшками“, голодом, „выставленiем в голом видe на комаров“…
