Красный сокол - [25]

Изучив повадки противника, недостатки и достоинства вражеских самолетов, поклонник романтических дуэлей устремлялся в небо с единственной целью — победить врага. Над Барселоной, а потом и над Мадридом, Сарагосой, Таруэлью он делал это уверенно, как и подобает воздушному тореадору.

Вот только всю песню в небе портил скорострельный пулемет «шкас». Ствол быстро накалялся, и при жаркой стрельбе гильза застревала в патроннике. Иной раз это происходило при первой же длинной очереди. Поэтому Иван взял за правило сближаться с противником на короткую дистанцию, поражать цель наверняка. Но не всегда это удавалось.

В один из дней над Алькалой пулемет отказал в самый неподходящий момент. «Мессер» отвернул в сторону от лобовой атаки. И, перед тем как отвернуть, фашист выпустил длинную очередь. Издалека, правда, и потому не очень опасно. Все же несколько пуль прошили кабину, повредили маслопровод, продырявили плечо.

Обычно фашистские наемники, работавшие за большие деньги, отворачивали первыми. Боялись «русского Ивана», напичканные разными слухами о его лихачестве. В такой момент в самый раз бы с ходу врезать по всему периметру самолета, а тут пулемет заклинило. Со злости Федоров по инерции повернул свой юркий истребитель вслед за врагом. Понял, что легко настигает его. Плечо щемило от боли, рука слабо подчинялась привычным движениям. Но обида и злость заглушали боль.

«Мессеры» тяжеловаты на подъем. Решение срезать винтом хвостовое оперение пришло мгновенно. Нужна лишь очень тонкая ювелирная работа — и никаких гвоздей.

Когда-то отец ему рассказывал, как у них на Луганском паровозостроительном заводе кудесники пневматического молота на спор снимали с водочной бутылки сургучную печать. Глазомер, выдержка, тончайшее движение руки и… пари в кармане!

Настигнув «мессера», Иван срубил винтом хвост стервятнику, но при отвороте самолет изрядно тряхнуло: то ли по корпусу хвостом задело, то ли с обломком столкнулся. Благо, управление не потерял. Кое-как выпрямил и спланировал на аэродром.

Бронированный нос, за которым скрывался мотор, выглядел молодцом, хоть и нуждался в срочном ремонте. Душа радовалась! Еще бы! Враг повержен, а он целехоньким садится на ровное место. Посадочная полоса почти под ногами! Толчок и… все полетело в бездну.

Очнулся он, когда товарищи вытащили его из примятой кабины и положили на носилки. Оказывается, при посадке левое колесо сложилось, и самолет скапотировал, развернувшись влево.

Этот подвиг на глазах испанцев всколыхнул многие души. Республиканские газеты не скупились на восторженные, лестные эпитеты и выражения в адрес молодого борца за свободу по имени Жуан.

Контуженного пилота поместили в лучшую клинику на берегу Средиземного моря. Спустя несколько дней его навестила Пассионария и подарила герою патефон с набором пластинок. Ибаррури по-матерински пригладила волосы на голове больного и сказала: «Не скучай. Поправляйся. Испания будет помнить твой подвиг во имя ее свободы и независимости, даже если окажется под пятой диктатора». К вечеру Ивана перевели на трехэтажную виллу с видом на море, где отдыхали заслуженные командиры «красных баррикад». Раненое плечо и перебитая ключица еще покоились в гипсе, а Иван уже бегал по этажам, выходил в садик и старательно пополнял багаж испанских слов и выражений. Вскоре он нахватался верхушек разговорной речи, как собака блох, и мог с помощью рук прилично объясниться в любви симпатичным медичкам.

Глава 4 Удар по психике

Удачно проведенный таран придал уверенности, и, в сговоре с Косенковым, Иван задумал провести дерзкую операцию по захвату в плен вражеского летчика, Дело в том, что недавно летчик Хосе Галарсо (наш Бочаров), плохо ориентируясь на местности в затянувшейся круговерти схватки, отбился в сторону противника и был сбит зенитным снарядом, спустился на парашюте и угодил в лапы марокканского легиона «Черные стрелы». Холуи генерала Франко, видимо, не смогли склонить пленника к измене Народному фронту, и его, измученного допросами, стали водить по улицам селений и городских местечек с издевательской дощечкой на груди: «Красная крыса».

Очевидцы рассказывали, что таким образом мятежники рекламировали успешные действия своих войск. Эта история просочилась в прессу. Узнал об этом и Федоров, поднаторевший в испанском языке. Поделился своими планами с командиром полка, с товарищами: нужно захватить «итальяно» или немца и обменять его на Бочарова через международный Красный Крест.

Такой случай друзьям представился. Медлительный тяжеловатый бомбардир, поврежденный в общей свалке, сбросив груз куда попало, стал уходить в свою сторону. Федоров заметил и бросился «хейнкелю» наперерез, выстрелами преграждая путь к отступлению. На помощь подоспел Косенков. Вместе они взяли бомбовоза «в клещи». Расстреляв боезапас с дальней дистанции и потеряв надежду на приземление у своих, бомбардир вынужден был повернуть обратно. Совсем обнаглев, Иван приблизился к нему вплотную и рукой показал, куда нужно лететь. Короткая очередь из пулемета по свастике на хвосте наглядно продемонстрировала, что будет с ним в случае неповиновения. Так под конвоем и приземлился немец на чужой аэродром.