Красный след - [4]

– Ну, убежал так убежал, – констатировал благообразный и уже более сочувственным тоном спросил: – Много украл-то?

Говорил он на языке франков гладко и уверенно, но с явным акцентом. Тимофей помотал головой.

– Вроде не успел, – сказал он. – Но подобрался к нам с ножом в руках.

– Это нехорошо, – отозвался благообразный, и они побрели обратно. – Местное ворье, конечно, завсегда с ножом, – неспешно, в такт шагам, говорил охранник. – Кошелек подрежут или припугнут в темном углу. Но чтоб людей по ночам резали, такое у нас редкость.

– Значит, нам не повезло, – отозвался Тимофей.

Благообразный охранник кивнул. На этом, казалось, ночное приключение и закончилось. Благообразный сказал остальным, что вор убежал, те с ним согласились, и вся компания вернулась в караван-сарай. Благообразный вошел последним. Уже изнутри он еще раз оглянулся наружу и закрыл дверь.

Дверь оказалась толстая, да и косяк выглядел прочным. Такую и тараном с ходу не одолеешь. Благообразный задвинул засов – это была металлическая полоса с палец толщиной – и громко, наверняка специально для постояльцев, заявил:

– Ну все, сюда он больше не войдет. Можно отдыхать дальше.

– Но как-то он вошел внутрь, – возразил Тимофей.

Благообразный оглянулся на дверь и пожал плечами.

– С улицы эту дверь не открыть, – сказал он. – Точно вам говорю. Наверно, прошмыгнул с паломниками, – но тут же, сообразив, что эта версия бросает тень на здешнюю охрану, добавил: – Но вообще у нас с этим строго.

– Да, я заметил, – проворчал Карл.

– Простите, сэр рыцарь, – ответил благообразный, и в его голосе действительно прозвучала ровно одна нотка раскаяния. – Тут уж никак не уследить. Бывает и приличный человек так поиздержится в дороге, что на вид оборванец оборванцем. Вот как тот господин, что с вами путешествует. А бывает, сэр рыцарь, и наоборот. По лицу не угадаешь. Но, как видите, если что, мы завсегда рядом.

Карл, как оказалось, это тоже заметил. На том и разошлись. Один только служитель, подобрав метлу, остался прибирать учиненный беспорядок. Время от времени он ворчал себе под нос, но его уже никто не слышал.

Охрана вернулась на свои посты, а постояльцы ушли вверх по лестнице. Карл сразу вырвался вперед, прыгая через ступеньку. На полпути запыхавшийся Тимофей его окликнул:

– Погоди, Карл! Куда ты так рванул?

Рыцарь чуть уменьшил прыть, чтобы Тимофей смог его догнать, после чего тихо ответил:

– Там же Орест один с письмом!

– Тьфу ты! А я-то подумал… Спокойно, Карл, более надежного сторожа сложно и представить. Даром что слепой, а вора-то схватил первым.

– А потом упустил, – отозвался рыцарь.

Тем не менее по галерее они прошли спокойным шагом. Прохладный ветер обдувал их разгоряченные лица. У входа в клетушку Тимофей остановился подышать, прислонившись плечом к каменной колонне. Та уже отдала накопленное за день тепло и теперь охотно забирала его у человека. Карл сразу шагнул внутрь. Из клетушки донеслось его негромкое, но полное досады восклицание. Тимофей повернул голову. Орест, подложив под голову походный мешок рыцаря, спал как младенец.

Он не проснулся даже тогда, когда Карл забрал свой мешок. Рыцарь первым делом проверил, не пропало ли письмо магистру. Оно оказалось на месте.

– Слава богу! – выдохнул Карл.

– Ну вот видишь, не стоило и спешить, – сказал Тимофей, проходя к своему тюфяку. – Правда, встает вопрос: откуда этот бандит вообще узнал о письме?

– Я никому о нем не говорил, – тотчас отозвался Карл. – Разве что подглядел кто…

– Скорее всего, – согласился Тимофей и, широко зевнув, добавил: – Ладно, утро вечера мудренее. Завтра об этом подумаем, а сейчас давай-ка спать.

Он отбросил плащ и сел на тюфяк, собираясь стянуть сапоги.

– Мастер! – негромко окликнули его из коридора. – Мастер Тимофей!

В этом голосе чувствовался тот же акцент, что и у благообразного охранника, но менее уловимый. Тимофей повернул голову. В коридоре под факелом стоял человек в серой одежде. На широком поясе у него висела сабля.

– Назови себя! – строго приказал Карл.

– Иахим, – с готовностью представился ночной гость. – Я из охраны каравана.

С наемниками, охранявшими караван, Тимофей общался мало. Не так давно он отправил на виселицу их командира по имени Локерли. Тот заслужил свою участь, и наемники это признавали – собственно, этот Локерли и их собирался подставить, а это уже, как говорится, совсем ни в какие ворота! – однако клеймо «он вздернул одного из наших» так запросто не отмывается.

Тимофей подумал о том, как он хочет спать, потом о том, что впереди еще долгий путь и было бы нелишним улучшить отношения с охраной, особенно если речь шла о каком-нибудь спешном пустяке, и усталым голосом спросил:

– Чего тебе, Иахим?

– Вас, мастер, просит к себе баши, – ответил наемник.

Слово «баши» означало голову. На Востоке так часто именовали начальников, для полноты картины приставляя эту «голову» к тому, чем она руководила. Например, предводитель каравана полностью назывался караван-баши. Среди крестоносцев эта практика не приживалась, а вот мирные жители Запада здесь с пугающей быстротой перенимали образ жизни мирных жителей Востока.

Тимофей устало вздохнул. Вставать с тюфяка не хотелось. С другой стороны, их караван-баши был не из тех, кто стал бы дергать людей по пустякам. Как недавно заметил Карл, он и по делу мог бы быть более требовательным. Если по-правильному, то раз в пять более требовательным, никак не меньше! Тимофей еще раз вздохнул и придвинул к себе сложенную в изголовье одежду.