Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек - [10]
– Какого цвета? – спрашивает он, подбирая английские слова.
– Рубашка лал, красная; юбка ниила, голубая, – отвечаю я.
Он записывает мои слова в блокноте шариковой ручкой. Ее травмы в тех же тонах, что и одежда, которую она носила. Если полицейского и удивляет странное сочетание цветов, то ненадолго. Его мысли прерывает шорох шин по гравию – приехал кто-то еще.
Это журналисты, они прибыли в двух фургонах Maruti Omni. Они выскакивают из набитых автомобилей, как цирковые клоуны, вынимая звуковую аппаратуру и портативные видеокамеры не лучшего качества. То, как ведут себя репортеры, свидетельствует о маргинальности региона не в меньшей степени, чем состояние медицинского колледжа. В других частях страны телеканалы конкурируют за новости, но здесь новости – командный вид спорта. И транспортом сегодня они решили воспользоваться сообща. Шестнадцать человек топчутся у опустошенных фургонов, а два постановщика сортируют оборудование, подгоняя микрофоны с монохромными логотипами под соответствующие камеры.
Мишра выходит не то помешать им, не то поздороваться со старыми друзьями. Мне почти не слышны их голоса, но я догадываюсь, что сейчас произойдет. Я смотрю через кованые ворота и пытаюсь поймать тот момент, когда продюсер всунет желтую купюру в ладонь суперинтенданта Мишры. Увидеть это мне не удается, но я понимаю, что до первого интервью мне осталось всего несколько секунд.
Я снова накрываю лицо Эмили больничным одеялом и подхожу к двери. Меня тут же ослепляют вспышки фотоаппаратов. Желтый луч видеокамеры направлен мне прямо в лоб. Репортеры подносят мне к лицу целый букет микрофонов и выпускают первый заряд вопросов:
– Как она умерла?
– Она была убита?
– Это самоубийство?
И затем, словно спохватившись:
– А вы кто?
Вопросы вполне разумные. Но я не отвечаю. Последние шесть часов мой начальник в США пытается связаться с родителями Эмили, но я все еще не знаю, в курсе ли они. Есть вероятность, что история может всплыть на американских каналах прежде, чем их предупредят.
Сейчас личность, которой была Эмили, превратилась в проблему, связанную с ее телом. Спешка, когда мы пытались спасти ее жизнь, кончилась, остались неизбежные последствия смерти. Ее останки уязвимы, они подвержены разложению. И внезапно обнаруживается, что множество людей в этих останках заинтересованы.
– Без комментариев, – говорю я, щурясь под неумолимыми огнями видеокамер. Вопросы продолжают задавать, но энтузиазм у репортеров заканчивается. По глазам одного оператора я понимаю, что они пытаются заснять ее тело. Я заслоняю его камеру ладонью, но человек в красном поло хватает меня за руку и пытается оттолкнуть. Я толкаю его самого, но силы неравны. Он оттесняет меня, и через секунду они заходят внутрь и откидывают одеяло с ее лица.
Под резким светом кровавое пятно под ее глазом кажется темно-фиолетовым. На черепе глубокая трещина. На индийском телевидении смерть играет главную роль – такую же, как увешанные драгоценностями болливудские знаменитости. Деликатные снимки закрытых тел и бирок на ступнях – удел американских газет. В индийских новостях печатают самые неприличные фотографии лиц мертвецов, одна гротескнее другой. Личная трагедия становится общественным развлечением. Смерть не способна приструнить индийских журналистов. Я должен был защитить Эмили, но не справился.
Этим вечером по всей стране новости выйдут с заголовками:
Американская студентка погибла в центре медитации Бодх-Гайя. Полиция подозревает убийство или суицид.
Действительно, американцы не каждый день умирают в Индии. Сегодня она мертвая станет более знаменитой, чем когда была живой. Пока одна горячая новость не сменится другой, к ней будет приковано все внимание индийцев. Безжизненное лицо Эмили увидит миллиард граждан страны.
Я прорываюсь обратно к камерам, но репортеры уже начали складываться. Они получили то, что хотели.
Офицер Мишра вертит в руках солидную трость. На его лице отражается калейдоскоп эмоций. Там можно прочитать, например: «Ваши пятьсот рупий заканчиваются» или «Не знаю, как им удалось пройти мимо меня». Не то чтобы это имело значение для репортеров, которые сейчас загружают оборудование обратно в ожидающие фургоны. Водители заводят моторы и устремляются в центр медитации, чтобы взглянуть на место преступления.
Комната, еще минуту назад напоминавшая цирк, наполняется могильной тишиной. Я решаю продолжить свое дежурство. Мишра улыбается мне, пожимает плечами и выходит на улицу. Когда я снова остаюсь наедине с телом Эмили, приходит осознание изменившейся реальности. Моя студентка не просто трагически погибла в одном из самых отдаленных уголков Индии – я к тому же вынужден доставить ее тело домой. Через шесть часов после смерти ее бренную оболочку мало что отличает от плохо упакованного большого куска мяса. А при температуре, которая в полдень может дойти до 38 градусов, процесс разложения остановить трудно.
В регистратуре та же медсестра говорит, что в больнице нет холодильника. Более того, я даже не могу забрать тело до предписанного правительством вскрытия. Она предлагает мне остаться с трупом, пока не придут врачи. Я ожидаю. Наконец прибывает небольшая машина скорой помощи – та же марка фургона, что и у журналистов. Единственная разница между машинами в том, что у этой вместо заднего сиденья рама для каталки. Двое мужчин в помятых рубашках и потертых брюках говорят, что должны забрать тело для вскрытия.
Людям нравится комфорт. Жарко — включи кондиционер. Холодно — отопление. До того как Карни попал на курс HOF, тоже считал, что это нормально. Тогда он не понимал, что это начало четырехлетнего путешествия, чтобы раскрыть свой эволюционный потенциал. От гипервентиляции в полуразрушенном польском доме до подводного поднятия веса в Калифорнии, 28-часовой подъем на Килиманджаро в шортах и кроссовках или выживание при жаре более чем 40 градусов. Спортсмены, тренеры и ученые — все помогали изучать трансформацию тела вне зоны комфорта.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Цветы – это не только приятный подарок или хобби. За каждой подаренной розой или лилией стоит целая индустрия: прежде чем попасть в местный цветочный магазин, цветку нередко приходится пересекать целые континенты. К тому же не всякий привычный нам цветок – творение природы: многие цветы выведены и усовершенствованы селекционерами. За кулисами этой удивительной индустрии побывала Эми Стюарт – любительница природы и создательница увлекательных книг о растениях. Она пообщалась с фермерами, садовниками, биологами, перевозчиками, флористами – и собрала в этой книге самое интересное о том, как создают цветы.
Пищевая индустрия изобрела для себя массу средств: от простых уловок до сложных современных технологий. Все они помогают удешевить производство. продлить срок годности и сделать продукт приятным на вид и на ощупь, В результате магазинная еда выглядит красивой и долго хранится. Вот только мы. покупатели, понятия не имеем о том. как и за счет чего это достигается. Перед вами книга, автор которой сумела проникнуть во многие секреты пищевого производства. Из нее вы узнаете: – почему овощи и фрукты в магазине выглядят такими свежими? – как технологи добиваются, чтобы вы всякий раз испытывали тот самый привычный вкус? – из-за чего йогурты, хлопья и салаты не так безвредны, как кажется? – можно ли вообще найти на полках магазинов безопасную еду?
Социализм работает. Карл Маркс просто выбрал не тот вид – убеждены Эдвард Уилсон и Берт Хёлльдоблер, всю жизнь изучавшие муравьев. И действительно: каждый муравейник – суперорганизм, наделенный сильным коллективным чувством. С его помощью муравьи придумывают хитрые стратегии, побеждая хищных ос и шершней в разы больше себя, строят сложнейшие ходы и туннели и адаптируют под свои нужды самую недружелюбную среду. Эта книга – полный и яркий путеводитель по удивительному миру муравьев, которые благодаря исключительным коммуникативным способностям стали одним из самых успешных видов на планете.
Каждый из нас задумывался о том, почему поступает тем или иным образом, – иногда с восторгом, чаще – с досадой. Долгое время никто не знал ответа на эти вопросы, но сейчас наука готова рассказать нам, почему мы любим одни блюда и терпеть не можем другие, как выбираем друзей и партнеров, почему испытываем те или иные чувства. Билл Салливан – специалист по генетике и микробиологии, а еще заядлый любитель поп-культуры. С научной точностью, юмором и отсылками к культовым фильмам и сериалам он рассказывает о вещах, которые делают нас собой: о генах, микробах и нейронах и о том, как малое и незаметное управляет нами.