Красный рассвет - [3]

- Рик, - сказал пилот своему молодому черноусому напарнику. - Я заметил, что в последнее время твоя курочка не приезжает в аэропорт. Вы поссорились?

- Курочка нашла себе петушка, - хмуро отозвался тот. - Она сошлась с одним воякой.

- Скоро этот вояка останется безработным! - Плотный пилот засмеялся.

- Может быть, - пожал плечами напарник. - Я не думаю, чтобы мне это особенно помогло.

"Боинг" шел над холмами.

- Смотри, Сил! - молодой пилот показал вниз. - Какая занятная штука! Раньше ее не было.

- С нынешними темпами строительства здесь можно через сутки увидеть Эмпайрз Билдинг, - проворчал веснушчатый. - Так что ты увидел, Рик?

- Вон там - у высокого холма. Знаешь, что она мне напоминает?

Слепящая вспышка залила стекла кабины, раскидывая пилотов.

"Боинг" начал стремительно снижаться, разваливаясь в воздухе на пылающие куски.

В эфире продолжала звучать веселая эстрадная песенка.

СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,

ИЮЛЬ 2009 ГОДА

К вечеру восставшие захватили пригородные районы Имамабада и стало ясно, что падение диктатуры генерала Уль-Рааба лишь дело времени. Восставшие контролировали большую часть страны, и их поддерживали мелкие торговцы, земледельцы и многочисленные ремесленники. Хуже того - на сторону восставших начали переходить армейские подразделения. Первые зеленые знамена взмыли над крышами захваченных высотных зданий в пригородах Имамабада. Восставшие оставили государственный флаг неизменным. Они лишь убрали в нем желтую полосу и сделали полумесяц и звезду красными в память о жертвах режима.

Генерал Уль-Рааб ужинал, когда ему доложили, что исламские всадники захватили международный аэропорт и отрезали все пути отступления из города. Генерал неторопливо встал, аккуратно промокнул губы крахмальной салфеткой, прошел в соседнюю комнату и возвратился в белом парадном мундире с золотыми эполетами и витыми ремнями Как всякий деспот, Уль-Рааб питал пристрастие к золотой мишуре.

Он прошел в правительственный зал, сел в кресло, и к нему склонили правительственное знамя. Генерал поцеловал полумесяц на стяге, поднял от знамени гладкое бритое лицо и, глядя на присутствующих, произнес историческую фразу:

- Они этого хотели!

Что имел в виду диктатор, выяснилось уже к утру. Исламские всадники вышли в центр города и осадили резиденцию диктатора.

- Аллах с нами! - кричали восставшие. - Сам пророк несет наше знамя!

Войска диктатора отступали, неся потери. Исламские всадники были вооружены захваченными на армейских складах ракетными снарядами "Лайт" с компьютерной наводкой и пользовались ими весьма умело.

Город замер в ожидании резни.

Посольства иностранных государств были закрыты. Дипломаты жгли шифры и секретные документы. Гарантировать безопасность посольств правительство Уль-Рааба уже не могло, а исламские всадники законов дипломатии не знали, неверных не любили, и во всех вопросах уповали на Аллаха и свой здравый смысл.

В пригородах шли погромы.

Истошно вопили женщины, предсмертно хрипели раненые солдаты, добиваемые в госпиталях исламскими всадниками. Полковника Яхъя Рията, зверствовавшего в свое время в зоне племен, повесили за ноги на уличном фонаре, и он висел с черным от прилившей крови лицом.

Около резиденции диктатора жирно чадили бронетранспортеры, подожженные снарядами повстанцев. Один бронетранспортер перевернулся, раздавив пытавшихся спастись солдат, и жирные мухи имамабадских рынков уже кружили над черными лужами быстро подсыхающей крови.

Аятолла Сараддин, лидер "Джаамат и-Ислами", еще вчера прятавшийся от ищеек диктатора в зоне племен, обещал полтора миллиона тому, кто доставит ему голову генерала Уль-Рааба.

Год назад такую же сумму обещал генерал, но за голову аятоллы.

Первые разведчики уже целились "Лайтами" в чугунные ворота резиденции диктатора, уже подписывал свой первый и последний указ худой бородатый аятолла, волею Аллаха ниспровергнувший проклятую тиранию и провозгласивший на измученной земле вечную власть Пророка; потянулись от столицы машины с товарами из разгромленных магазинов, когда генерал Уль-Рааб допил ледяной сок, откинул со стола потайную крышку, прятавшую кнопку, готовую поддаться движению пальца.

Радиостанции разнесли последнее обращение диктатора на всю страну.

- Уважаемые сограждане! - слушал диктатор собственный голос, несущийся из динамика приемника. - В этот трудный час, когда кровавые банды Сараддина бесчинствуют на улицах столицы, когда слабеет сопротивление истекающих кровью защитников цитадели законного правительства, когда страна залита слезами матерей и жен, переполнена горем и болью, я обращаюсь к вам.

В кровавом упоении и по неведению своему вы радуетесь страшной бойне, развязанной в нашей стране.

Аллах прощает вас, и я тоже прощаю вам то, что вы творите сейчас, прикрываясь именем великого Пророка!

Шесть лет назад я был избран вами президентом нашей многострадальной родины и старался исполнить свой долг, как подобает истинному правоверному и честному гражданину.

Выступив против своего правительства, вы попрали собственную волю, которая привела это правительство к власти.

В свою очередь я не могу бороться с избравшим меня народом.