Красный Петух - [23]
- Мы, израильтяне, не слывем слишком большими бюрократами. Но, насколько я понимаю ситуацию, я просто не имею права отвечать на твои вопросы. Полагаю, ты, конечно, вправе как сотрудник шведской службы национальной безопасности задавать их, вправе спрашивать, кого хочешь и о чем хочешь. Но наши контакты должны поддерживаться по обычным каналам, то есть через начальника "Бюро Б". Sorry[16], но это так.
- Да, но тогда мой начальник должен отправиться к твоему начальнику и повторить все вопросы, потом мой начальник вернется от твоего начальника ко мне и моим коллегам, занимающимся расследованием дела, и 24 часа, черт возьми, уйдут только на формальности. Ты это имеешь в виду?
- Практически да. Согласна, это не очень оперативно.
- Ну? И что?
- Я в сложной ситуации. И ничего больше сказать не могу.
- Но это же правда?
- Что?
- Что ты его предостерегала?
- Возможно, я могу оказаться в таком положении, когда вынуждена буду все отрицать. Но и ты, и я, мы оба понимаем, что если Аксель, - я действительно огорчена тем, что с ним случилось, он был достойным мужчиной, - но если Аксель сделал такие записи, о чем я очень сожалею... то... с моей стороны было бы глупо отрицать это.
- От кого ты предостерегала его? От палестинцев?
- Это по меньшей мере ясно. Но я не могу отвечать на твои вопросы.
- А следовало бы. Представь себе обратную ситуацию. Разве ты не возмутилась бы поведением шведского полицейского, если бы он отказался тебе помочь?
- Мне трудно представить себе такую ситуацию по многим причинам.
- Что значит "Далет"? Это название местности или что?
- О'кей, я отвечу тебе. "Далет" на иврите значит буква Д. "План Далет" означает кратко "план Д".
- А кто разрабатывал "план Д"?
- Sorry. Так нельзя, я больше ничего не скажу.
Карл сидел молча и смотрел ей в глаза, ее внешность мешала ему сосредоточиться, и все же он пытался разглядеть хоть малейшую реакцию на свои слова. Положение становилось абсурдным.
- Мы пытаемся найти убийцу, - начал он снова.
- Я очень хорошо это понимаю, - ответила она с таким спокойным выражением лица, что оба они замолчали на некоторое время. Карлу вдруг захотелось сорвать эту бесстрастную маску.
- Не поужинать ли нам сегодня вечером? Домашняя свиная отбивная или что-нибудь еще?
Она улыбнулась, потом рассмеялась, посмотрела на стол, убрала волосы, и лицо ее вновь ожило.
- Именно сейчас это вдвойне неподходящее предложение.
- О'кей, пусть будет баранья отбивная.
Она чуть-чуть подумала, явно не о бараньей отбивной, а затем спросила его домашний адрес. Он положил перед ней свою визитную карточку и ушел.
Второй раз за день он выбросил квитанцию о нарушении правил парковки, сел в машину и влился в ряд V-8, направляясь в сторону Страндвэген.
Эта израильтянка знала что-то чрезвычайно важное, но не хотела рассказывать об этом. Она предостерегала Фолькессона от палестинской операции, называемой "план Далет", но вполне возможно, что так окрестили ее сами израильтяне. Хотя она и сообщила об этом шведской службе безопасности, дело оказалось столь секретным, что объяснить что-либо израильтянка отказалась. Что-то тут не стыковалось.
Конечно, можно использовать дипломатические каналы, но время идет, шансы убийц возрастают; "план Далет", не исключено, вот-вот будет осуществлен, а "фирма" так и не знает, когда, где и как это произойдет. Кстати, почему ему пришла в голову мысль об ужине? И что она имела в виду, прося его домашний адрес?
Карл Хамильтон вошел к Нэслюнду, даже не постучавшись. Нэслюнд, говоривший по телефону, сделал ему жест, означавший нечто среднее между "катись к черту" и "садись". Карл предпочел второе и сел. Телефонный разговор касался сегодняшних событий, но человек на другом конце провода явно был не из "фирмы", поскольку время от времени Нэслюнд повторял: "Я не это имел в виду", "Именно так и нельзя толковать это", "Да-да, примерно что-то в этом роде" и так далее. Значит, он говорил с журналистом. Карл демонстративно посмотрел на часы, и Нэслюнд, которому уже надоели объяснения, извинился: ему, мол, надо на очень важное совещание, но позже он позвонит.
- Ну, - сказал он и повернулся к Карлу. Нэслюнда можно было скорее принять за торговца автомобилями 50-х годов, раггара[17], чем за руководителя самой "деликатной" части государственной службы безопасности. Карлу этот человек почему-то не нравился. Какой-то ненадежный, хотя, может, это лишь так кажется.
Карл коротко доложил о результатах встречи в израильском посольстве. Нэслюнд пробурчал, что позвонит израильтянам, что-то записал и перевел разговор на другую тему.
- Ты, наверное, удивляешься, зачем я сунул тебя в эту группу? - начал он. - На то были особые причины. Вполне возможно, что понадобится дополнительный поиск в банке данных твоего компьютера различных террористов и поддерживающих их групп в стране, а возможно, кое-что еще. - Нэслюнд знал, о чем никто в "фирме" понятия не имел: чем, помимо получения высшего образования вообще и изучения программирования, в частности, занимался в Калифорнии молодой графский отпрыск.
Кто знает, ведь могло потребоваться и умение вести внешнюю разведку, а его старшие коллеги, Фристедт и Аппельтофт, были отменными знатоками во внутреннем шпионаже и анализе ситуации. И мысль о том, что незнакомые с внешней разведкой люди "фирмы" могут столкнуться с террористом, прострелившим голову полицейскому службы безопасности с расстояния двадцать сантиметров, была не из приятных.
Книга считается классикой шведской литературы, общий тираж только в Швеции 600 тысяч экземпляров. Одна из самых читаемых книг в Швеции. В 1990 году во Франции получила Prix France Culture как лучшая иностранная книга года. В 2006 году номинируется в Германии на Deutsche Jugendliteraturpreis.Обычное простое наказание сводилось к тому, что виновного школяра затаскивали в душевую и держали на привязи под потоком холодной воды. Существовала добрая дюжина способов поставить на место «новых-и-крутых».Во время Монашеской ночи учителя уходили к себе и засовывали вату в уши, или ставили на проигрыватель пластинку Вагнера, или придумывали что-то еще, лишь бы совершенно ничего не видеть и не слышать.«Ты получишь свой ад здесь и сейчас, будь уверен!» Добро пожаловать в Шведский интернат!
Ян Гийу (Jan Guillou), один из самых популярных современных писателей Швеции, в своем увлекательном романе создает яркую фреску жизни средневековой Скандинавии. Вместе с главным героем романа, юным Арном, читатель побывает в поместье его отца Магнуса, в монастыре цистерцианцев, на деревенской свадьбе и на тинге, съезде благородных рыцарей, где решается, кто будет королем страны. Роман, переведенный на многие языки мира, в 1988 году был удостоен высшей литературной награды Швеции.На данный момент писателем созданы четыре романа из цикла «Рыцарь Арн», но в России издан лишь первый.Цикл «Рыцарь Арн»:1.
Суперагенту Карлу Хамильтону по кличке Coq Rouge поручено ликвидировать банду дерзких и жестоких террористов, действующих на территориях разных государств. Для этого он внедряется в преступный мир Гамбурга, затем Сирии и Ливана. Неоднократно подвергая свою жизнь смертельной опасности, герой пройдет все испытания и решит поставленную задачу. Хамильтона ждет очередной орден. Но сам Карл недоволен собой, ведь каждый раз при "вынужденном" применении оружия он испытывает угрызения совести и желание покончить с этой карьерой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В последний раз, когда детектив-сержант Скотланд-Ярда Виджай Патель был в Индии, он поклялся больше не приезжать сюда. Но в Бангалоре при крайне странных обстоятельствах кто-то убивает трех молодых женщин, и его вызывают из Лондона на помощь местной полиции. Оставив невесту, Патель возвращается в Индию – в свое прошлое… В поисках связи между тремя убийствами он нащупывает след. Кольцо на пальце ноги является символом брака, а красные сари по традиции надевают невесты. Что убийца пытался сказать этим?.
… напасть эта не миновала и областной центр Донское на юго-востоке российского Черноземья. Даже люди, не слишком склонные к суевериям, усматривали в трех девятках в конце числа этого года перевернутое «число Зверя» — ну, а отсюда и все катаклизмы. Сначала стали появляться трупы кошек. Не просто трупы. Лапы кошек были прибиты гвоздями к крестам, глаза выколоты — очевидно, еще до убийства, а горло им перерезали наверняка в последнюю очередь, о чем свидетельствовали потеки крови на брюшке. Потом появился труп человеческий, с многочисленными ножевыми ранениями.
Жизнь как минное поле, не знаешь, где рванет. Алена, мать двоих детей и оперуполномоченный уголовного розыска, внезапно становится обвиняемой в убийстве своей коллеги. Доказательства настолько железные, хотя героиня знает, что все факты основательно подтасованы. Кажется, что выхода практически нет. Но опера своих в беде не оставляют: на каждый аргумент обвинения готовится мощный и непоколебимый контраргумент защиты. А самой надежной защитой может стать нежданная любовь. Повесть может быть хорошим пособием для всех, кому интересна оперативно-розыскная деятельность и детективы, практическая работа оперативников, их душевные страдания, ежедневное общение друг с другом внутри оперативного сообщества, нравы, обычаи, традиции.
Аналитик Волжского управления ФСБ обещал передать заместителю Генерального прокурора Меркулову информацию о коррумпированности своего руководства и… исчез. Теперь его ищут и волжская спецслужба, опасающаяся разоблачения, и Генпрокуратура – Меркулов отправляет в провинцию Александра Турецкого. Цель визита: инкогнито пройтись по следам секретного доклада, выяснить правду и найти аналитика – живым.
Александра Турецкого отстраняют от расследования уголовного дела в отношении крупнейшего банкира и бывшего генерала КГБ, подозреваемых в организации заказных убийств. «Важняку» стоит немалой крови доказать свою правоту, поскольку угрозы расправы постоянно преследуют и его самого, и его семью.