Красный падаван - [55]

Он деловито ткнул пальцем в экран.

Читать по-инопланетному Половинкин, конечно, пока не умел. Просто запомнил последовательность странных угловатых букв, обозначавшую словосочетание "Входящие сообщения".

Жаль, что серьга-толмач переводит только устную речь, подумал Коля. Или можно было бы сделать такие, например, очки для чтения иностранной литературы: смотришь в книгу — видишь что-нибудь более понятное.

Хотя пока и так можно приспособиться: с экрана планшета знакомо хмурилась мужественная физиономия командира.

— Майор Мясников, — вполголоса "прочитал" Половинкин надпись под фотокарточкой. В принципе, буковки всё простые, запросто можно выучить. И самому с планшетом управляться, без помощи Окто. Нет, капитан мужик отличный, простой, сошлись они легко. Но Советский человек должен настойчиво и целеустремлённо овладевать профессией, а профессия-то у Коли сейчас простая — Родину защищать.

Дураки только думают, что война — это одна сплошная стрельба и крики "ура". Нет, самый отважный, самый умелый боец без грамотного руководства — считай, заранее покойник. А руководить с таким-то вот планшетом было б куда проще. И Коля твёрдо собирался технику союзников освоить.

— Зачем тебе? — скептически хмыкнул Окто, — Как будто профессиональный диверсант не может подделать внешность. Ты же сам из этих, чего тебе опасаться?

— Ни из каких я не из "этих", — шёпотом, но твёрдо сказал Коля, — и вообще я комсомолец.

Он с сожалением протянул планшет капитану.

— Ну что, я зову, твои готовы? — и, дождавшись уверенного кивка, чуть приподнялся из травы и закричал, — Стой, кто идёт!

Кусты по ту сторону просёлка тут же отозвались:

— Свои! Привет от дяди Паши!

— Как он там, не хворает? Игрушек прислал?

— Матрёшек и Петрушек! И заводных лягушек!

Глупый пароль, но всё было верно. Впрочем, Половинкин и не сомневался — иголочки успокаивающе молчали. Так уж, порядок есть порядок.

— Майор! — крикнул Коля.

— Лейтенант? — сказали кусты.

— Выходим на дорогу, только мы! — предложил Коля.

— Не выходим, — насмешливо ответили кусты, — ты глаза-то подыми, лейтенант.

Половинкин откатился вбок, переворачиваясь на спину, поглядел вверх. В чистом сухом небе высоко стояло солнце, Коля щурился. В просветах между кронами деревьев он увидал маленький, как игрушечный, квадратный самолётик, словно бы зависший прямо над ними.

— Немцы, товарищ майор? — крикнул он с тревогой, — Десант, бомбардировщики?

— "Рама", разведчик ихний, — ответили кусты, и, чуть поколыхавшись, исправились, — то есть "их", конечно. Скоро тут веселуха намечается. Поспешить бы, лейтенант!

Коля мгновение поразмыслил, переглянулся с капитаном Окто и кивнул.

— Товарищ майор! — закричал он, перекатываясь назад и привставая из травы, — на юг метров пятьсот вдоль дороги, там низинка такая, можно перейти незаметно. Там боец наш, мою фамилию назовите громко! И не удивляйтесь ничему, ладно? Это наш там боец.

— Понял, лейтенант, — отозвались кусты, помахав на прощание веточкой, — всё мы знаем, жди.

Половинкин повернулся к Окто:

— Ну что, как там твои?

— Встретят, не беспокойся, — пожал бронированными плечами десантник, — только зря всё это: с развёртыванием базы мы бы и сами справились, без вашего Осназа НКВД.

Коле понравилось, как ревниво десантник произнёс русские слова "осназ НКВД". Было в этом что-то от интонации, с которой он называл собственное подразделение — 501 Легион.

— Нет, — сказал Половинкин, — у нас на Земле без НКВД ни одно доброе дело не делается.

— НКВД поддержать — дело, конечно, доброе, товарищ генерал. Только сгинем ни за грош по дороге. Такое моё мнение.

Рокоссовский положил ладонь на локоть своего начштаба.

— Алексей Гаврилович, — мягко сказал командир корпуса, — Мы же с тобой старые солдаты, знаем: человеку в бою нет ничего дороже сознания, что ему доверяют, в его силы верят, на него надеются…

— Да какое доверие, Константин Константинович… — с тоской произнёс Маслов, — оказались мы ближе всех, вот и кидают на убой.

Рокоссовский снова повернулся к разложенным на столе бумагам.

— Не знаю, Алексей Гаврилович, не знаю — так уж на убой ли. Вот карты, перед тобой. Маршрут следования корпуса видишь?

— Удачный маршрут, — с неохотой признал Маслов, — даже слишком. Ты мне лучше объясни, откуда у Генштаба такие карты.

— Не знаю, Алексей Гаврилович, — повторил Рокоссовский, задумчиво ведя карандашом по красной линии.

— Вот то-то и оно. Тут не знаешь, что в соседней деревне творится, а Конев нам миллиметровку шлёт, да не просто — а на неделю вперёд! Ты мне вот объясни, как он может знать, где немцы будут через неделю?

— Шапошников, — поправил комкор, кинув взгляд на рамку, — подписано: Шапошников, Булганин, Тимошенко, Колмогоров.

— Колмогоров? — грустно переспросил Маслов, — Что ещё за полководец? Кто такой, почему не знаю?

— Вот смотри, — сказал Рокоссовский, не обращая на эти слова внимания и склоняясь над картой, — тут ведь не точно сказано, где какие немецкие части будут в такое-то время. Видишь — круги?

— Окружности. Вижу, — согласился ехидный начштаба, — и числа по радиусам.

— Судя по легенде — вероятность того, что в данный момент времени в данной области будут находиться части противника. А теперь следи за карандашом.