Красный отпечаток большого пальца - [57]

Он вложил Библию в дрожащие руки дамы, которая не сумела удержать тяжелый фолиант, и он глухо стукнулся о пол. Миссис Хорнби охнула и нырнула за книгой с такой поспешностью, что широкие поля ее шляпки застряли между перилами свидетельского места. Женщина на несколько секунд исчезла из виду, а когда показалась вновь, лицо ее побагровело, шляпка, сплющившись, стала почти плоской и торчала над одним ухом, как пилотка артиллериста.

— Соблаговолите поцеловать Священное Писание, — сказал пристав, героическим усилием подавляя смешок, когда миссис Хорнби, стискивая в одной руке кошелек и носовой платок, а другой прижимая к груди Библию, пыталась в то же время развязать или ослабить ленты шляпки, которые, по-видимому, сдавливали ей шею. Дама из последних сил совладала с ними; скомкав носовой платок, поцеловала Библию и положила ее на перила, откуда та немедленно грохнулась во второй раз.

— Ох, простите ради бога! — воскликнула миссис Хорнби, склоняясь над перилами и обращаясь к приставу, который нехотя нагнулся, чтобы поднять книгу, и в тот же миг ему на спину обрушился поток монет, пуговиц, мотков и клочков из раскрывшегося кошелька. — Извините, сэр, я очень неуклюжая, но в мои годы трудно сохранять ловкость и подвижность.

Она отерла пот с лица и попыталась поправить шляпку. Энсти поднялся и передал ей маленькую красную книжечку:

— Будьте столь любезны посмотреть на эту вещицу, миссис Хорнби.

— Глаза б мои на нее не глядели! — поморщилась дама, делая отталкивающий жест. — Эта безделушка принесла нам столько неприятностей!

Зрители вверху засмеялись, но Энсти, не реагируя на посторонние звуки, продолжал допрос:

— Вы узнаете эту вещь?

— Господи! Узнаю ли я ее?! Как можно задавать мне такой вопрос, ведь вы прекрасно осведомлены…

— Отвечайте по сути дела, — громко попросил судья, сдвинув брови. — Вы узнаете предмет, который держите в руке?

— Конечно, как же иначе? Я ведь сразу сказала, — покраснела миссис Хорнби.

— Как называется эта вещица? — упорно вел свою линию Энсти.

— Ой, по-моему, просто маленькая книжечка, но вот тут на обложке вытиснено слово «пальцеграф». Наверное, это и есть название?

— Миссис Хорнби, как пальцеграф попал к вам?

Пожилая леди вперила в адвоката дикий взгляд, начала озираться по сторонам, потом вытащила из кошелька какую-то бумажку, поспешно развернула, принялась разглаживать пальцами, после чего опять скомкала.

— Вам задали вопрос, — нарушил тишину судья.

— Ой, да, — словно очнулась миссис Хорнби. — «Комитет общества покровительства…» Нет, это не то — я имею в виду, Уолтер, знаете ли, по крайней мере…

— Прошу прощения? — с вежливой серьезностью прервал ее Энсти.

— Вы назвали комитет какого-то общества, или я ослышался? — вмешался судья и с беспокойством уточнил: — Про какое общество вы говорили?

Миссис Хорнби снова разгладила бумажку и тупо уставилась в нее.

— Про общество покровительства умалишенным, ваша честь.

По зрительской галерее прокатился хохот. Даже секретарь суда и пристав не могли больше сдерживаться и, отвернувшись, потихоньку смеялись.

— Как это общество связано с пальцеграфом? — сурово спросил судья, водворив в зале тишину.

— Никак, ваша честь. Совсем никак.

— Тогда зачем вы упомянули о нем?

— Я уверена, то есть я понятия не имею… — забормотала миссис Хорнби, вытирая глаза бумажкой вместо платка.

Судья снял пенсне, с недоумением и растерянностью воззрился на пожилую даму, затем повернулся к адвокату и обреченно добавил:

— Что ж, постарайтесь возобновить допрос, мистер Энсти.

— Миссис Хорнби, не волнуйтесь, пожалуйста, — с мягкой убедительностью попросил барристер. — Как у вас очутился пальцеграф?

— Я думала, его принес Уолтер, и так же считает Джульет, но Уолтер говорит, что я все перепутала, а ему лучше знать, ведь он молодой, у него превосходная память, и у меня в его возрасте была такая же. Короче, я растерялась. Может, не настолько важно, откуда у меня эта вещь?

— Наоборот, чрезвычайно важно, — возразил Энсти. — Мы должны докопаться до правды.

— Если вы хотите себе такой же, то…

— Нет, — запротестовал Энсти. — Наша цель выяснить, как вот этот конкретный пальцеграф появился у вас, понимаете? Например, вы купили его сами. Тогда где именно? Либо вам его кто-то дал. Кто же в таком случае?

— Уолтер полагает, будто я приобрела эту безделушку сама, мне же кажется, что он подарил ее мне, а он отрицает — в общем, в голове у меня все перемешалось.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, об Уолтере. Каково ваше собственное мнение?

— Ох, я все-таки склоняюсь к тому, что пальцеграф мне дал Уолтер, хотя память у меня в последнее время, увы…

— Значит, пальцеграф у вас от Уолтера?

— Да, будто бы так; кроме того, Джульет уверена в этом.

— Кто такой Уолтер?

— Боже, как кто? Уолтер Хорнби, мой племянник. Я думала, вы в курсе.

— Вы помните, когда впервые увидели пальцеграф? В какой ситуации?

— О, весьма отчетливо. Мы ждали к обеду гостей из семейства Колли — нет, не дорсетширских Колли, хотя они тоже исключительно милые люди, как и другие Колли, с которыми мы, правда, не дружим, то есть вообще незнакомы. Так вот, отобедав, мы слегка заскучали, поскольку Джульет, моя племянница, в тот день порезала палец и не могла играть на рояле, как обычно, разве что левой рукой. Моя дорогая девочка, конечно, отказалась, сославшись на уважительную причину, а из Колли никто не увлекается музыкой. Нет, забыла: Адольф Колли немного трубит на тромбоне, но он не взял его с собой. Мы разговаривали, не зная, чем еще заняться, когда пришел Уолтер. Он был в отличном настроении, принес пальцеграф и снял у всех, в том числе у себя, отпечатки пальцев. Гости оживились, правда, Матильда, старшая дочь Колли, слегка обиделась, что узор ее пальца вышел каким-то смазанным. Она сказала, что Рубен толкнул ее под локоть, но, по-моему, это просто кокетство…