Красный кристалл - [18]

— Сияр, ко мне! — крикнул Лён, не смея обернуться и не зная, что увидит позади себя.

В следующий миг над его головой с громким ржанием пронёсся жеребец, в прыжке расправляя крылья. Сияр пролетел далеко вперёд и сделал круг, возвращаясь к хозяину. Глаза коня сверкали — он был доволен.

Лён стремительно обернулся и обнаружил, что никакой скалы в помине не было за его спиной — он стоял на горке под светом разгорающегося на Селембрис утра.

Глава 4

Здесь тоже было ненормально: близость аномальной зоны создавала помехи во времени. Яркое утро, в которое попал Лён, так и не перешло в день — шёл час за часом, а солнце всё так же весело торчало в одной точке над горизонтом.

— Из чего я заключаю, что мы оказались на другой стороне этого пространственного провала. Если там никак не наставала ночь, то тут никак не начинается день, — сказал он, пошатавшись вокруг холма и не обнаружив ничего достойного внимания. Так же мало принесло пользы топтание на вершине — Лён пытался совершить обратный прыжок в надежде попасть в зону аномалии, но уже в другой слой реальности. Ничего не получалось.

— Может, нужно снова поискать речку? — внесла посильное предложение Гранитэль.

Это была уже идея, и Лён вскочил на жеребца, отправившись в облёт местности.

Здесь были уже не ели, а смешанный лес — дубы, берёзы и прочая лесная мелочь. Пологие холмы, равнины, склоны оврагов — всё пышно одето кудрявой зеленью — смотреть с высоты, так глаз невозможно оторвать. Но шёл уже второй час облёта вокруг горки, которая одна торчала, как лысая макушка, а никакой реки не было в помине. Возможно, следовало расширить область поиска, но Лён опасался потерять гору, тем более, что он заметил необычное явление: солнце шло вкруг земли, оставаясь на прежней высоте над горизонтом. Так что, вполне можно утратить ориентацию.

— Давай, садись и отдохни, — убеждала Лёна Гранитэль. — Сколько можно без сна?

В конце концов, Лён сдался и пошёл на снижение.

— Я думал, надо идти на солнце, — сказал он, с аппетитом уплетая кашу из горшочка.

— Зачем? — спросила принцесса.

— Чтобы попасть в ту дыру, — пояснил он, запивая сытный завтрак горячим молоком — всё это по его желанию предоставила ему скатёрка.

— Ведь мы попали в эту зону, когда шли на солнце, и вышли из неё тоже, когда шли на солнце, — пояснил Лён, глядя как с рушника исчезает посуда, а сама волшебная вещица складывается в шесть раз.

— Вот я и думаю, что надо идти на солнце, а оно кружит, — закончил Лён мысль, убирая скатерть-самобранку в сумку и собираясь положить последнюю под голову вместо подушки. Он всё внял уговорам принцессы и решил поспать.

— А, чёрт! — сказал он, почувствовав, что под ухо попало что-то твёрдое. — Наверно, гребёнка встала торчком.

Он раскрыл суму и поворошил содержимое, чтобы оно плотнее улеглось. В руку попало круглое зеркальце. С минуту Лён устало рассматривал его, потом со вздохом произнёс:

— Ну я осёл.

Он терял время и гонял Сияра, а между тем то средство, которое могло решить задачу, было у него под боком!

«Что я ищу? Как объяснить это волшебной вещи? Как назвать?»

Он знал, чего хочет: попасть в тот изолированный от Селембрис клубок времени-пространства, который только что покинул, но в другое время — в более ранний период. Ведь если в том мире когда-то жили люди, то лишь у них можно узнать дорогу к Красному Кристаллу.

Зеркальце молчало, словно не знало туда дороги — ему требовалось что-то конкретное, а не образное пожелание. Оно не творило чудес и не знало ответов на вопросы, оно просто указывало направление.

— Где есть текущая вода? — просто спросил Лён и тут же получил ответ.

Маленькое круглое стёклышко, в котором только что не отражалось ничего, кроме неба, тут же показало картину: среди тёмного леса, у большого замшелого камня бил маленький родник. Вода едва выбивалась из-под земли и тут же скрывалась во мхах. Картина тут же сменилась: на этот раз показался ручей, бегущий среди зелёной мглы. Похоже, рек тут поблизости не было, только родники, ручьи: эльфийская вещица услужливо предоставляла выбор — в маленьком экранчике мелькали сумеречные цвета и тёмный блеск воды, текущей среди мест, которые никогда не видели человека, где не ступала его нога.

— Немедленно туда! — в азарте воскликнул Лён, подхватывая с земли свою амуницию и призывая свистом коня — Сияр воспользовался возвращением в нормальный мир и теперь вовсю носился в облаках, даже не дожидаясь ночи.

— Лён, ты уже двое суток без сна, — напомнила принцесса. — Не стоит так спешить.

— Я хочу всё закончить побыстрее, — упрямо отвечал он, приставив к глазам ладонь и выглядывая в ярком небе своего летучего коня.

Причиной этой поспешности было то чувство странного и ничем не объяснимого одиночества, которое охватило его с того момента, когда он понял, что возврата в прошлое не будет. Мир, в котором он родился и провёл дни своего детства и юности, мир, ставший ему чуждым, мир, отторгнувший его и приходящий в редких воспоминаниях лишь бледной серой тенью, словно забрал напоследок часть его души. Расставание со всеми, кого он любил, сделало его более замкнутым и отстранённым. Любая цель, к которой стоило стремиться, делалась центром его внимания, как будто в этом был смысл жизни. Поэтому он так упорно, не щадя себя, шёл к этой цели, как будто надеялся в конце пути обрести самого себя.