Красный корсар - [58]

Убедившись, что течение неблагоприятное, а попутного ветра недостаточно, чтобы идти против него, он велел убрать паруса и стать на якорь.

Глава XIII

Что это такое? Человек или рыба?

Шекспир. Буря

Теперь «Каролина» стояла на расстоянии одного кабельтова 71 от предполагаемого работорговца. Прогнав лоцмана, Уайлдер принял на себя ответственность, которой моряки обычно стараются избегать: если при выходе из порта с кораблем приключится несчастье, страховка теряет силу, а лицо, ответственное за вывод судна, подвергается наказанию. Из дальнейшего нашего рассказа читатель узнает, в какой мере повлияла на столь смелое решение Уаилдера его уверенность, что закон не имеет над ним власти; но с той минуты, когда Уайлдер принял эту меру, ему пришлось отдать «Каролине» все внимание, которое он раньше делил между нею и двумя своими пассажирками. Теперь, когда судно оказалось в безопасности, хоть и временной, и Уайлдер уже не был весь поглощен тревожным ожиданием внезапного нападения, он обрел возможность вернуться к прежнему своему занятию. Успех трудного маневра озарил лицо его чем-то вроде торжества, и он направился к миссис Уиллис и Джертред уверенной походкой человека, сознающего, что отлично вышел из опасного положения, которое потребовало от него как моряка немалого искусства и способностей. Во всяком случае, такой вывод сделала старшая дама, когда заметила его сияющий взгляд и возбужденный вид, хотя младшая, может быть, судила о его побуждениях более снисходительно. Обе, однако, даже не подозревали истинной причины скрытой радости Уайлдера, ибо в данный момент его одушевляло чувство более благородное, чем они могли вообразить.

Какова бы ни была причина его радости, но едва лишь Уайлдер убедился, что «Каролина» мирно покачивается па якоре и что от него лично пока больше ничего не требуется, как он тотчас же стал искать предлога возобновить беседу, которая до того протекала несколько вяло и так часто прерывалась. Миссис Уиллис внимательно разглядывала соседнее судно, по-прежнему безмолвное и неподвижное, и отвела от него взгляд лишь тогда, когда молодой моряк подошел к ней совсем близко. Она заговорила первая.

— На том судне какая-то удивительная команда — ее не видно и не слышно! — воскликнула гувернантка, и в голосе ее прозвучало изумление.

— Его можно было бы принять за призрак, если бы они вообще существовали!

— О, это превосходно построенное и отлично оснащенное судно!

— Скажите, я ошиблась или действительно была опасность столкновения?

— Некоторая опасность этого действительно была, но сейчас все хорошо.

— За что мы должны быть благодарны вашему искусству. Вы так быстро и ловко вывели нас из опасного положения, что это как бы противоречит всем вашим же мрачным предсказаниям.

— Я отлично сознаю, что мое поведение могло показаться неблаговидным, но…

— … вы считали, что не грех потешиться над робостью трех легковерных женщин, — с улыбкой подхватила миссис Уиллис. — Ну вот, вы позабавились и теперь, пожалуй, даже пожалеете нас за то, что почитается природным несовершенством женского ума.

И гувернантка посмотрела на Джертред с таким выражением, будто хотела сказать, что жестоко было бы шутить над тревогой, которую испытывает столь юное и невинное существо. Взор Уайлдера тоже обратился к девушке, и он ответил с самым искренним желанием убедить собеседницу:

— Со всей честностью порядочного человека, сударыня, скажу вам, что продолжаю держаться того же мнения, какое уже выражал.

— Насчет ватервулингов и брам-стеньг?

— Нет, нет, — прервал ее молодой моряк со смехом и в то же время густо краснея, — дело, может быть, совсем не в этом. Но, повторяю, ни матери своей, ни жене, ни сестре я бы не позволил стать пассажиркой «Королевской Каролины».

— Ваши взгляд, голос и честное выражение лица странно противоречат вашим словам, молодой человек, и если ваша искренность внушает доверие, то речи ваши не дают даже тени основания для этого. Пожалуй, мне следовало бы стыдиться такой слабости, но должна сознаться, что мне как-то не по себе от загадочного спокойствия, которое как будто навеки снизошло на тот корабль. Может быть, это оттого, что судно невольничье? Но точно ли это работорговец?

— Во всяком случае, корабль очень красивый! — вскричала Джертред.

— Очень, — согласился Уайлдер.

— Там на одной рее все время сидит человек, словно завороженный своей работой, — продолжала миссис Уиллис, задумчиво подпирая рукой подбородок и не спуская глаз с работорговца. — За все то время, что нашим судам угрожало столкновение, этот матрос не бросил в нашу сторону даже беглого взгляда. Он похож на единственного живого человека в уснувшем городе, ибо насколько мы можем судить, около него нет ни единой человеческой души.

— Может быть, его товарищи спят, — заметила Джертред.

— Спят! В такой день и час моряки не спят! Скажите, мистер Уайлдер, вы, как моряк, должны это знать: разве у команды в обычае спать, когда другое судно находится так близко, что оба корабля, можно сказать, едва не касаются друг друга?

— Конечно, нет.

— Я так и думала. Ведь я не совсем невежда в делах, касающихся вашей смелой, доблестной и благородной профессии, — продолжала гувернантка. — Как вы думаете, если бы мы столкнулись с работорговцем, его команда отнеслась бы к этому столь же безразлично?