Красный Дракон Империи - [17]

Дядька Андрей порывисто вздохнул и, качая из стороны в сторону опущенной головой, тихо произнёс, — Сколько же бед и страданий уготовано России-страдалице.

— Ещё не уготовано, Андрей Григорьевич. В моих силах многое изменить. Надо нам в Ленинград перебираться. Есть у меня задумки, как донести информацию до Сталина. Знаю я как ты к нему относишься, но именно во многом благодаря ему смогли выстоять в войне и страну возродить. Он и через сто лет будет у простых людей одним из самых почитаемых правителей России.

— Да-а, Петроград, — протяжно сказал казак, — будто в другой жизни всё было. Вспоминаешь и не верится, что это всё со мной случилось, — он вздохнул и продолжил, — Ты прав, Виктор, надо тебе отсюда уезжать. И Настёну с собой возьми. Не место ей здесь, да и растёт девка, скоро уж женихаться будет, да где же тут жениха путного найдёшь. А там и образование своё продолжит и ты ей жизнь поможешь устроить.

— А ты как же, дядька, разве не с нами?

— Да куда уж мне срываться то на старости лет? Да и привык я тут, прижился. А выйду на Зею, зажмурюсь, и будто бы на родном Дону побывал, — старый казак зажмурился, губы его растянулись в чуть заметной улыбке, а от его ауры вдруг нахлынула тёплая волна, в которой явственно виделись бескрайние донские степи и бесконечный простор до самого горизонта.

— Может всё же подумаешь, Андрей Григорьевич? Как ты тут один то будешь?

— Это почему это один? — казак хитро прищурился, — я вон Дарью позову. Вместях то оно завсегда легче, чем по одиночке.

— Так давно бы позвал уже или боишься что мы с ней не уживёмся? — хлопнув себя ладонью по коленке я поднялся и отправился в избу. На кухне что-то стряпала Настя.

— Всё слышала? — Настя замерла, втянув голову в плечи. То, что она стоит за открытым окном и, стараясь ничем не выдать своё присутствие, слушает мой рассказ, я заметил Силой сразу. Настя не оборачиваясь чуть заметно кивнула.

— Надеюсь ты понимаешь, что обо всем этом нельзя никому рассказывать, даже намёком?

Настя, по прежнему не оборачиваясь, несколько раз мелко кивнула. Потом набралась смелости, обернулась и спросила, — Витя, а страшно было обратно возващаться?

— Страшно.

— А больно?

— Очень, — я вспомнил ощущения от перехода и меня непроизвольно передёрнуло. Не хотел бы я ещё раз подобное испытать.

В этот же день произошло ещё одно событие. У меня открылась ещё одна способность. Я только прошёл свои обычные ежедневные двадцать четыре формы тайцзицюань, как пришёл китаец Шэн-ли. В руках у него был продолговатый свёрток, обвязанный красным шнурком. Подойдя, он низко поклонился, затем опустился на колени и, положив перед собой принесённый свёрток, склонился, так что лоб коснулся земли. Дядька Андрей в это время сидел на лавке у завалинки и выкраивал из кожи заготовки, чтобы пошить новые ичиги[8]. Отложив кожи он с любопытством стал наблюдать развернувшееся перед ним действо.

— Позволено ли будет мне, недостойному изгнанному монаху, показать воплощению Великого Дракона несколько упражнений из древнего искусства даошу, искусства владения мечом дао?

Во, как. Я уже не отмеченный Драконом, а само воплощение этого самого Дракона. Не знаю как сказанное китайцем звучало бы по-русски, но вот по-китайски это звучит довольно торжественно и возвышенно.

— Благодарю тебя, уважаемый Шэн-ли. Я готов насладиться великим древним искусством воинов Поднебесной, — сделал я лёгкий поклон, но чуть глубже, чем обычно. Видно было, что китаец это оценил. В свёртке, как и ожидалось, оказались два меча дао, прекрасной работы. Один из них Шэн-ли с глубоким поклоном на вытянутых руках протянул мне. Меч идеально ложился в руку.

Надо сказать, что в своё время, ещё в той жизни, занимаясь ушу и, в частности, тайцзицюань, я заинтересовался работой с холодным оружием. Даже, и не без успеха, научился некоторым упражнениям с ним. Несколько раз, ещё учась в институте, даже приходилось демонстрировать свои навыки на показательных выступлениях.

Вот и сейчас, взяв в руки меч дао я провел один из своих комплексов, чем вызвал очередную волну удивления и почтения со стороны китайца. Потом мы с ним вдвоём около часа еще позанимались.

Дядька Андрей, посмотрев на бесплатный цирк в нашем с Шэн-ли исполнении, хмыкнул и ушёл в избу. Вскоре он вернулся, так же неся в руках что-то продолговатое, завёрнутое в чистое тряпицу.

— Ну-ка, Виктор, подь сюды, — позвал казак. С этими словами он развернул свёрток. Там оказались две казачьи шашки. Одна попроще, а другая, чуть покороче, с красным темляком и знаком ордена Св. Анны с гравировкой "за храбрость". Знаменитое аннинское оружие.

Дядька Андрей бережно взял аннинскую шашку и протянул мне.

— Это твоего отца. Черкесская гурда[9]. Её ему подарил великий князь Михаил Александрович, командир Дикой дивизии, за беспримерную храбрость на поле боя. Теперь она твоя. Не посрами её.

Горло сдавил комок. Я преклонил колено и, взяв в руки шашку, обнажил на треть клинок и приложился к нему губами. Одна единственная слеза упала на остро отточенную сталь. Дядька Андрей положил руку мне на плечо и слегка сдавил в знак одобрения. Затем обнажил свою шашку и лихо присвистнув закрутил её вокруг себя так, что воздух загудел. Посмотрев на бешеную пляску стали я не выдержал.