Красный дом - [43]
Майк был поджарым и загорелым, с прической «конский хвост».
– Остальным я бы порекомендовал то же самое. – Он достал еще четыре жилета из багажника «лендровера». – Но если вы потонете, а жилеты окажутся в лодке, я буду ни при чем. Из лодки не уплывать. Дополнительных пассажиров не брать. Спиртное не пить. Позвоните мне за полчаса до того, как нужно будет вас забрать. Если в три часа от вас не будет ни слуху ни духу, я вызову спасателей. – У Майка в кармане зазвонил телефон. – Все, счастливого пути. – Он достал телефон. – Брайан, чего тебе?
Бенджи через голову натянул пахнущий плесенью и резиной жилет. Ричард оттащил на мелководье зеленый «Оспри», Алекс – «Аппалачиан».
– Я беру Бенджи, – сказал Алекс.
На самом деле ему хотелось взять с собой Луизу, но он собирался доказать, что может грести быстрее, чем двое мужчин одновременно.
Доминик швырнул карту в лодку. Карта была засаленной, словно меню в забегаловке, ее обтрепанный край намок, и пятно влаги расплылось, размывая краску. Доминик повернулся к Луизе.
– Не побоишься вручить свою жизнь двум скромным любителям гребли?
Луиза вошла в лодку. Легкое колебание, и она оторвалась от земли и словно повисла в воздухе. Точнее, над водой. Невольно затаила дыхание. Волшебное чувство, сродни карабканью на чердак или перелезанию через забор сада.
Вода во всех пробудила необычные ощущения. Жак-Ив Кусто, «Человек из Атлантиды» и рокот трамплина для прыжков в воду.
Луизе вспомнилось: она лежит в плавательном бассейне в доме Мэнди. В отличие от небольшого балкона, здешний сад больше напоминает парк. Луизе семь, и воды в бассейне ровно столько, чтобы не утонуть. Если прищуриться, то станут не видны ни сосна, ни крыша церкви, ни розовая морская звезда на бортике бассейна. Луиза ждет… ждет… и наконец плывет свободно, ни головой, ни ногами не касаясь пластика. Мир отпускает ее, и она летит прямо в слепящую бесконечную синеву.
– Так скучно. Чудовищно скучно. – Мелисса выдохнула колечко дыма.
Дейзи стояла напротив, чинно сложив руки на груди.
– Конечно, мадам… – Она не могла придумать, что еще сказать.
– Следует говорить «миледи». – Мелисса холодно посмотрела на нее.
– Миледи.
Мелисса отпила еще бренди Ричарда.
– Я так чудовищно скучала вчера и приказала помощнику конюха доставить мне удовольствие в розовом саду.
Дейзи засмеялась.
– Ты точно взяла это из книжки или еще откуда-нибудь.
Мелисса вновь сердито взглянула на Дейзи.
– Не выходи из образа.
Подобное упражнение они выполняли в школе. Потому что Мелисса не собиралась изображать слепую, глухую или хромую. Шуршание колес по гравию. Пок… Пок… Лесник отстреливал кроликов.
– Вы были удовлетворены, миледи? – Дейзи тоже неплохо умела играть в эту игру.
– К сожалению, нет. – Мелисса повернулась и посмотрела ей в глаза. – Он мял мой зад и ухал.
В том, чтобы не засмеяться, было особое наслаждение – как ушибить палец и, закрыв глаза, ждать, пока боль достигнет пика и пойдет на спад. Однако именно Мелисса не выдержала первой. Рассмеявшись, она бросила сигарету и повалилась на лавочку. Дейзи ощущала себя с ней почти как с Лорен, но по-другому. Самоуверенность Мелиссы, ее собственное незнание правил, почти искушение с легким привкусом опасности.
Мелисса села.
– Вот теперь мне точно стало скучно, дорогуша. – Она передала Дейзи остатки бренди. – Давай прогуляемся до вон той горы.
– Ого, ты и впрямь заинтересовалась сельскими пейзажами.
– У меня много талантов.
Анжела никогда по-настоящему не понимала современную поэзию. Даже сборник Шеймаса Хини «Смерть натуралиста» и подобные ему. Автор производил приятное впечатление, и Анжела пыталась вникнуть в его стихи, но они казались ей прозой, которую нужно читать очень медленно. Старые стихи она понимала. «Спит алый лепесток, и белый спит…» Теннисона или «Вдоль Ла-Манша, буйным мартом, тащит груз британец валкий…» Мейсфилда. Запоминающиеся слова, которые можно передавать из поколения в поколение. А так называемый «вольный стих» напоминал Анжеле «вольное вязание» или «вольную интерпретацию фактов». Вот, например… Она взяла наугад книгу с полки – «Пауки» Станимира Стойлова в переводе Люка Кеннарда – пролистала несколько страниц. «Инкубаторы луны… земля во рту моего отца…»
Они у переправы. Ричарду восемь. Он не помнит, что это за место. Переправа с цепью, приводимой в движение подводными механизмами. Удивительно. Ржавый металл, грузы, морские брызги. Ричард не видит отца, но ощущает его присутствие – тот будто излучает некое поле, отчего стрелка внутреннего компаса Ричарда указывает вправо.
В ящике письменного стола в потрепанном коричневом конверте он хранит три фотографии. Надо бы показать их Анжеле. Отец склонился над капотом «хиллман-эвенжер». Отец толкает тачку, в которой сидят Ричард с Анжелой. Отец на пляже, за его правым плечом бетонный дот: он будто позирует в минуту затишья перед боем. У отца бакенбарды, закатанные рукава открывают мускулистые руки, и на каждом фото он неизменно с сигаретой. Ричард до сих пор помнит мягкость коричневого чехла для фотоаппарата, грубоватый ворс внутренней поверхности и кисловатый запах кожи, из которой он сделан.
Марк Хэддон — английский писатель, художник-иллюстратор и сценарист, автор более десятка детских книг. «Загадочное ночное убийство собаки», его первый роман для взрослых, вошел в лонг-лист премии Букера 2003 года, в том же году был удостоен престижной премии Уитбреда, а в 2004 году — Литературного приза Содружества.Рассказчик и главный герой романа — Кристофер Бун. Ему пятнадцать лет, и он страдает аутизмом. Он знает математику и совсем не знает людей. Он не выносит прикосновений к себе, ненавидит желтый и коричневый цвета и никогда не ходил дальше, чем до конца улицы, на которой живет.
Сказки, мифы, история органично вплетаются в изощренные сюжеты рассказов этого сборника от лауреата премии «Уитбреда» Марка Хэддона, автора «Загадочного ночного убийства собаки». Одиночество и оторванность от мира становятся причиной тяжелых переживаний. И даже когда между самыми непохожими людьми возникают непрочные, тонкие связи, которые как будто бы сулят проблеск надежды, что-то заставляет эти связи рваться — и чаще всего это заканчивается катастрофой. В «Револьвере» жизнь мужчины полностью меняется после инцидента с пистолетом.
«Гляжу [на малого внука], радуюсь. Порой вспоминаю детство свое, безотцовское… Может быть, лишь теперь понимаю, что ни разу в жизни я не произнес слово «папа».
У Марии Кадакиной нашли опасную болезнь. А ее муж Степан так тяжело принял эту новость, будто не жене, а ему самому умирать, будто «ему в сто раз хуже» и «смертельно».
Сын тетки Таисы сделал хорошую карьеру: стал большим областным начальником. И при той власти — в обкоме, и при нынешней — в том же кабинете. Не забыл сын мать-хуторянку, выстроил ей в подарок дом — настоящий дворец.
В знойный полдень на разморенном жарой хуторе вдруг объявился коробейник — энергичный юноша в галстуке, с полной сумкой «фирменной» домашней мелочовки: «Только сегодня, наша фирма, в честь юбилея…».
У хозяйки забота: курица высидела цыплят, а один совсем негодящий, его гонят и клюют. И женщине пришло на ум подложить этого цыпленка кошке с еще слепенькими котятами…
На хуторе обосновался вернувшийся из райцентра Алеша Батаков — домовитый, хозяйственный, всякое дело в руках горит. И дел этих в деревне — не переделать!
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.