Красный дом - [17]

– Луиза сказала, ты врач. – Крепкое рукопожатие продлилось чуть дольше необходимого.

– Консультант по нейрорентгенологии.

Постепенно Ричард начал понимать, что все эти дипломы, книги, музыка – нечто наподобие криптонита, хотя он помнил, как Луиза тряхнула головой, засмеялась и сказала «он всегда этого хотел». Ричард так и не смог забыть эту картинку.

Здесь не было обрыва, лишь высоченная круча, с которой, наверное, даже Россию увидеть можно. Мимо Мелиссы прошла пожилая пара, одетая как бойскауты. Телефон наконец-то поймал сеть, на экране появились сообщения. Одно из Франции, от отца, за ним целая вереница: «позвони мне», «есть разговор», «срочно нужно поговорить» – как будто война началась.

Мелисса набрала Кэлли.

– Мишель пыталась убить себя! – не поздоровавшись, выпалила та.

– Как?

– Снотворное. Сказала матери, что мы ее травили.

– Гребаная корова.

– А ее мать пошла к Эвисон, так что дело получило огласку.

– Это не я разослала всем ее фото.

– Вот только не вмешивай меня в это, ладно? – огрызнулась Кэлли. – Фотографию сделала ты.

– А ты не обвиняй меня, ладно? Нужно как-то разрулить это.

О боже. Две недели ночевать вместе с отцом на ремонтируемой французской ферме в спальном мешке уже не казалось такой плохой идеей. Надо все хорошенько обдумать. Мишель снова повела себя как сука. Опять корчит из себя жертву. Нужно было предвидеть.

– Кому еще ты отправляла фото? – уточнила Мелисса.

– Нескольким людям.

– Просто скажи кому, ладно?

– Джейку, Донни, КГ…

– Офигеть.

Разумеется, фотку они сохранят, а потом будут подкалывать ее из дурацкой мести. Если б она только могла вырвать телефоны из их рук…

– Не думала, что ее смерть меня так расстроит. – Анжела положила в рот последнюю порцию жаркого по-тибетски.

Бенджи сидел рядом и читал потрепанную энциклопедию. Анжела стряхнула крошки с его головы.

– Так умирать – ужасно, – сказал Ричард, положив свои столовые приборы крест-накрест. – Разум угасает, а за телом ухаживают другие люди.

Другие люди? Это он ее имеет в виду.

– Не дай бог у меня тоже будет обширный инсульт. – Ричард перелил остатки чая через металлическое ситечко в чашку.

За его спиной у прилавка столпились коричневые от загара велосипедисты, шаркая по каменному полу черными туфлями.

– Погоди-ка. Вообще-то я навещала ее каждую неделю в течение пяти лет, – заявила Анжела, сама не зная, зачем возражает брату.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать. – Он услышал обиду в ее голосе и неподдельно растерялся.

Разумеется, подарок в виде отпуска смягчил ее остаточные негативные переживания.

– Я знаю, что ты платил за ее пребывание в Экорн-Хаус, – ответила Анжела. – Возможно, это было важнее, чем все остальное. Я благодарна тебе за это, правда, но… Каждую неделю. Пять лет. – И что хорошего это принесло матери? Под конец она уже не узнавала собственную дочь.

– Я знаю, – бесстрастно проговорил Ричард.

– А ей нужен был только ты.

Лицо брата выражало недоверие. Видимо, ему казалось, что возобновить семейные отношения теперь, когда проблемный родитель исчез, будет просто. Анжела ощутила детское желание усложнить этот процесс.

– Сколько раз ты навещал ее? Пять раз? Шесть? – Она знала точное число, однако не собиралась признаваться, что вела счет.

Ричард водил указательным пальцем по скатерти, будто писал ответ на воображаемой бумаге.

– Она мертва, Анжела. Мы не можем ничего изменить. Лучше оставить это в прошлом.

Бенджи перевернул страницу, не обращая внимания на их разговор. Анжела мельком глянула в энциклопедию. Глава «Романтика железной дороги» и рисунок поезда-экспресса «Летучий шотландец».

– Я лишь хотела услышать от тебя «спасибо». – Наконец-то она призналась!

Брат засмеялся – иронично и тихо, но засмеялся!

– Ричард? – Ей казалось, что она говорит с ребенком, который совершил ужасный проступок.

– Мне было тринадцать, когда она начала пить, – напомнил Ричард.

– А мне четырнадцать.

– Но ты ушла.

– Что? – Анжела не понимала, о чем он говорит.

– Ты поселилась у Джульетты.

Это бредовое заявление навело ее на мысль, что у брата могла быть гораздо менее благопристойная причина пригласить их сюда.

– Я не уходила. И никогда не жила у Джульетты.

– Ладно, может, и не жила. – Ричард не хотел углубляться в тему – это словно зараженная земля: пока не копаешь, беды не будет. – Но ты часто ночевала там. Много ночей у нее провела в течение лет эдак двух, если я правильно помню. – Он хотел не счеты свести, а просто расставить все по своим местам и забыть.

– Это не так.

Сидящая за соседним столом пара стала прислушиваться к их разговору.

– Если б я умел заводить друзей, то, быть может, сделал то же самое. – Брат опять засмеялся, на сей раз добродушней.

– Дело не в этом. – Лучше прекратить разговор, иначе он бог весть куда зайдет. Анжела выпрямилась и с глубоким вздохом сказала: – Давай объявим перемирие.

– Перемирие? – переспросил Ричард. – Мы что, воевали?

– Наверное, лучше нам поесть пирожных.

– Да, – не отрываясь от книги, встрял Бенджи. – Пожалуйста, купите мне вот это, шоколадное, с белой глазурью.

«Грузовые автомобили перевозят тяжелые грузы на дальние расстояния. Автофургоны доставляют нам посылки. Автобусы дальнего следования везут десятки тысяч любителей развлечений из одного места к другому. Междугородние автобусы делают ежедневные рейсы между городами, разделенными сотнями миль. Мы больше не видим на улицах запряженные лошадьми пожарные машины, изрыгающие из выхлопной трубы дым», – читал Бенджи.