Красные ворота - [9]

Шрифт
Интервал

— Помрешь скоро, лейтенант, — вдруг прохрипел тот, и в голосе всплыло что-то далекое, знакомое.

Володька вздрогнул, не владея собой, он выдал прямым ударом в лицо этому типу… Тот отлетел к стене «деревяшки» и упал. Теперь Володьке стало стыдно: псих, наверно, или контуженной — и он подошел к упавшему.

— Ненормальный ты, что ли? Чего порол?

— Струсил, лейтенант… Наконец-то страшок в твоих глазах увидел. Не узнаешь? — осклабился тот, продолжая лежать.

— Не узнаю, — пробормотал Володька, хотя опять что-то знакомое почудилось в голосе.

— Куда тебе всех нас запомнить? А я вот век тебя не забуду.

— Ладно, вставай, — протянул Володька руку.

— Сто граммов поставишь? Тогда встану, — не принял он Володькиной руки. — И напомню тебе кое-что.

— Поставлю, черт с тобой. Поднимайся!

Тот взял Володькину руку, встал.

— Гони монету на стопку или пойдем вместе.

— Пить я с тобой не буду. Держи, — вынул Володька тридцатку и червонец.

— Брезгуешь, значит? — тот взял деньги грязной, в какой-то экземе лапой. — Так вот, командир, забыл небось, как ты гнал нас? Инвалид я на всю жизнь… Ясно было — захлебывается наступление, а ты все вперед и вперед… Вспомнил? Да куда там, тебе разве каждую серую скотину упомнить? Ты и за людей нас не считал.

— Врешь! — взорвался Володька. — Где это было? Где? Отвечай!

— У вороны в гнезде, — зло бросил тот. — Удаль свою показывал, форсун.

— Я всегда в цепи шел… Впереди шел. Говори, где это было?

— Да катись ты… — выругался тот и вошел в пивную. Остановившись в дверях, обернулся и с ненавистью: — Все равно помрешь скоро, помяни мое слово, — и шмыгнул в помещение.

Когда Володька вынул папиросу и когда зажигал спичку, пальцы у него подрагивали. Вот так неожиданно, как бы из-под угла ударил его Ржев, если действительно этот тип из его роты. Не из взвода, конечно, своих он помнил до сих пор если не по фамилиям, то по лицам. Наверное, из другого взвода Володькиной роты, а тех ребят, разумеется, упомнить он не мог, просто не успел…

Володька пошел дальше к Пушкинской, и наконец вроде бы туманно стал вырисовываться в его памяти один случай в том первом их наступлении, как не мог он поднять командой какого-то залегшего бойца и пришлось ухватить его за шиворот, дернуть и сильным ударом стволом автомата в спину подтолкнуть… Обернувшись, тот огрызнулся: «Потише, командир, смотри…» — и блеснул глазами, в которых таилась угроза. Побежав дальше, Володька невольно ощутил холодок между лопатками и, оборачиваясь на ходу, увидел, как вырос куст разрыва рядом с тем бойцом… Но было в те минуты не до раненых, не до убитых. Рвал глотку Володька в крике «вперед, вперед» и бежал, бежал…

Что ж, может быть, на миг прихваченное взглядом лицо того бойца ушло из памяти, и это он, тот самый, который сейчас выплеснул накопленную за годы инвалидности ненависть, считая виноватым во всем Володьку.

Он дошел до памятника Пушкину и присел на скамейку. У памятника, как и в сорок втором, лежали цветы. Сразу вспомнилась арбатская старушка с ее единственным цветком, так растрогавшая его тогда. Вряд ли жива она. Но эта мысль пробежала мельком. Володьке было нехорошо, он никак не мог успокоиться, стряхнуть кинутый на него склизкий и словно бы прилипший комок.

Чтобы рассеяться и не думать об этой встрече, он стал разглядывать проходящих по бульвару людей. Было много военных, порядочно инвалидов… Некоторые женщины и девушки хорошо одеты, не в наше, москвошвеевское, а в американское, может, и немецкое, не разберешь. Того и другого на московских рынках предостаточно. Подложенные плечики делали женские фигуры строгими, а погончики на платьях напоминали о недавней войне.

Володька вдруг почувствовал себя одиноким среди множества людей, идущих мимо него, спешащих по каким-то своим делам, сидящих на скамейках и, видно, ждущих кого-то… Ему захотелось встретиться с кем-нибудь, поговорить, в общем, не быть одному, и он вытащил блокнот с Майкиным телефоном.

— Неужели это ты? — обрадованно воскликнула она, услышав его голос. — Хочешь встретиться? Очень хорошо. Давай в восемь. Приглашаешь в ресторан? В какой? Не знаешь? Пойдем в кафе «Националь». Около него и встретимся. Хорошо.

Потом она сказала, чтобы он пришел пораньше и занял очередь, там всегда много народа.

До вечера еще полно времени, и Володька пошел домой… Пришедшая с работы мать не обратила внимания, что он принарядился, то есть с грехом пополам выгладил гимнастерку и почистил сапоги. Синий шевиотовый костюмчик, купленный в тридцать восьмом в бывшем «Мюре и Мерилизе», оказался узок. Он долго примерял, вертясь перед зеркалом, и вспоминал историю его покупки: всю ночь простояли они с приятелем на Пушечной, укрываясь в парадных от милиции, а утром влились в толпу, которая понесла их к дверям магазина, прижала, потом взметнула на четвертый этаж… Костюмы они купили одинаковые, выбирать особенно было не из чего, и около часа дня вышли с торжественными лицами, крепко держа в руках пакеты, — это были первые костюмы в их жизни.

— Мама, не жди меня к ужину. Я вернусь, наверно, поздно, — сказал Володька.

— Куда ты отправляешься?

— Поброжу по Москве… Может, зайду куда-нибудь. Надо же отметить возвращение.


Еще от автора Вячеслав Леонидович Кондратьев
Сашка

Военная проза Вячеслава Леонидовича Кондратьева (1920-1993) пропитана воспоминаниями о пережитом и воссоздает мир, в котором его героям приходиться сражаться, жить и умирать.Тема повести о войне "Сашка" — сохранение нравственных основ в жестоком военном противостоянии. Главный герой — молодой солдат, вчерашний школьник, принявший на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.


Падучая звезда. Убиты под Москвой. Сашка. Самоходка номер 120

В книгу входят четыре повести о войне, авторов которых объединяет пристальное внимание к внутреннему миру молодого солдата, вчерашнего школьника, принявшего на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.Содержание:Сергей Константинович Никитин: Падучая звезда Константин Дмитриевич Воробьев: Убиты под Москвой Вячеслав Леонидович Кондратьев: Сашка Константин Павлович Колесов: Самоходка номер 120.


Отпуск по ранению

В книгу вошли две повести о войне «Сашка» и «Отпуск по ранению», главный герой которых – молодой солдат, вчерашний школьник, принявший на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.Для старшего школьного возраста.


Искупить кровью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


На поле овсянниковском

Военная проза В. Кондратьева, максимально правдивая и достоверная, давно привлекла внимание читателей. В сборнике повестей и рассказов «На поле овсянниковском» — та же тема войны. Но писатель не замыкает повествование только на войне, напротив, истинная цена Победы осмысливается в книге сквозь призму послевоенного времени. И за всеми описываемыми событиями стоит добрый, мудрый, человечный человек, твердо убежденный, что самое главное завоевание в жизни — это жить без войны.


На станции Свободный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
У стен столицы

В битве за Москву в годы Великой Отечественной войны участвовали воины разных родов войск, в том числе и моряки. И слава, сопутствовавшая морской пехоте с первых дней создания Советских Вооруженных Сил, была умножена у стен столицы.О героических подвигах моряков на защите Москвы рассказывает в своей книге участник событий капитан 1-го ранга С. Кувшинов. Книга рассчитана на массового читателя, особенно на молодежь.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Партизанский фронт

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.


Беженцы и победители

Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.


Строки, написанные кровью

Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.