Красные ворота - [23]

— Конечно, сходим, — сразу согласился Володька, а сам подумал, что такие, как Гоша и Толик, не пропадут, а вот что будут делать его школьные ребята? Разве на стипендию проживешь? Ну, у кого руки-ноги целы, те на разгрузке товарняка подработать смогут, а кто инвалидом вернется, тому как? Разумеется, жизнь будет налаживаться — и карточки отменят, и коммерческих магазинов с их бешеными ценами не будет. В это все верили, но сколько еще до этого существовать? И тут Гошка мечтательно протянул:

— Эх, лейтенант, кабы платили за «языка» хоть тысчонку, я бы жил. Каждую ночь притаскивал бы, но войны нет, и никому моя сноровка да ловкость не нужны. Махнем к твоему дружку, может, что и выйдет.

Они махнули к Толику, поговорили, и Толик обещал посодействовать, свести кое с кем, предупредив, правда, что стоить это будет немало. Гошка на это ноль внимания. Видно, денежки у него имелись.

Вскоре и произошла деловая встреча в ресторане «Нарва», куда был приглашен и Володька. Толик привел какого-то типа, назвавшегося Ильей Петровичем, с которым Гоша и вел втихаря переговоры о своем устройстве. Влетела эта встреча Гошке в две тысячи, но расплачивался он спокойненько. Видимо, переговоры прошли удачно. Денька через четыре он позвонил Володьке и сказал:

— Порядок, командир. Можешь поздравить Гошу.

Куда устроил его этот тип, Гошка говорить не стал, но по его веселому голосу Володька понял, что туда, куда он хотел, то есть поближе к «хлеборезке».

— Ну а ты как жить будешь? — спросил он Володьку под конец разговора.

— Как-нибудь… С голоду не помру.

— Не помрешь, конечно, но разве это жизнь? Что бы придумать для тебя такое?

— Нечего придумывать, Гошка. Скоро институт.

— И на кой он тебе, этот институт? — воскликнул Гошка. — Окончишь его, а все равно от получки до получки — зубы на полку.

— Мозги засохли, Гоша… Одни уставы в голове. Что-то другое узнать хочется.

— Ладно, валяй учись. Если с монетой будет худо, завсегда пожалуйста. Для тебя у Гошки в любое время… Понял?

~~~

Позвонил Виктор, брат Тони… У Володьки екнуло сердце — неужели она в Москве? Нет. Витька звонил, предлагая встретиться и прошвырнуться куда-нибудь, отметить знакомство. Володька постеснялся сказать, что у него нет денег, но по его молчанию Витька, видимо, догадался и быстро добавил: «Я приглашаю». Договорились встретиться на Тверском бульваре у памятника Пушкину. Виктор сказал, что будет в штатском, но Володька его узнает, так как он здорово похож на Тоню или, точнее, она на него. Они действительно сразу узнали друг друга, крепко пожали руки и отправились вниз по Тверской… Елисеевский был полон народа. У «Коктейль-холла» стояла очередь. Володька было приостановился, но Витька повел его дальше, сказав, что охота вкусно поесть, и потому идут они в ресторан «Москва», что при гостинице. Он был в сером, хорошо сшитом костюме, ладно на нем сидящем, но выправочка военная чувствовалась.

— Я писал Тоне о твоем возвращении… — начал Витька.

— Что она ответила? — быстро, с легкой дрожью в голосе спросил Володька.

— Приедет к сентябрю… Рада, что ты вернулся.

— Что еще?

— Больше ничего, — немного смущенно ответил Витька. — Почему ты ей не писал так долго?

Володька поколебался, сказать ли Витьке правду, но решил — ему можно.

— В штрафной угодил. Ну и про это, — кивнул на руку, — не хотел…

— В штрафной?! — Витька уставился, ожидая, видно, подробностей, но, увидев, что Володька отвернулся, сказал: — Ладно, потом расскажешь.

В ресторане «Москва» Володька никогда не был, и его поразил огромный зал, расписанный высокий потолок, шумный оркестр. Они сели за столик, за которым уже сидел сильно пьяный пехотный капитан с девицей и шел крупный, громкий разговор.

Виктор заказал какой-то салатик, бифштексы по-гамбургски. Когда официант отошел от столика, капитан вдруг прохрипел своей соседке:

— Сука ты все-таки! Пристрелить мало.

— Что ты, Алешенька, ну за что? — лепетала та.

— Знаешь за что, стерва, — капитан неверной рукой налил себе и залпом выпил.

— Ты, Алешенька, не пей больше… И не говори так. Что люди подумают?

— Плевать я хотел на этих… — особо зло глянул капитан на Витьку. — Все равно тебе не жить, — он тупо уставился на девицу мутным, тяжелым взглядом, под которым она вся сжалась и побледнела.

— Не дури, капитан, — сказал Виктор. — Дай людям посидеть спокойно. Скандалить дома можно.

— Заткнись, падла тыловая! Пока мы там… вы здесь… Молчать! — вдруг вскрикнул он.

Виктор спокойно вынул из кармана офицерское удостоверение и сунул капитану под нос.

— Смотри, какой я тыловик. Тоже капитан. И брось выкобениваться, — уже с угрозой произнес Виктор.

— Я выкобениваюсь! — поднялся капитан. — Да я вас всех, гадов, сейчас в расход пущу, — и с удивительной для пьяного ловкостью вырвал из кобуры пистолет, мгновенно оттянул затвор, загнал патрон в патронник. — Сперва с ней разделаюсь, — и направил ТТ на девицу.

Та взвизгнула, отшатнулась с ужасом в глазах. Виктор перехватил руку капитана, пригнул книзу. Тот нажал спусковой крючок, раздался выстрел и пуля ушла в пол. Володька резко и одной левой рукой завернул руку капитана за спину, тот замычал от боли, а Виктор, воспользовавшись этим, вырвал пистолет и привычным движением вытащил обойму.