Красные туфельки - [63]

17

Через пару лет, возможно, мне стало любопытно, и я съездил в Чанчунь, чтобы проверить ящик № 60. Он действительно прислал мне письмо, в котором нарисовал карту — к западу от гор, на Памирском плато, у подножия гор рядом с Киргизией. Сразу видно, место глухое, нет ни почтальонов, ни полицейских. Внизу он приписал два слова: «Всё хорошо». Я сразу же представил, как мой отчим лежит на спине быка, над головой — голубое небо с белоснежными облаками, а вокруг — стадо вольготно пасущихся овец.

Вот и хорошо, я кивнул головой. Потом достал ещё один конверт, разорвал, и из него выпала банковская карточка. Я нашёл банкомат и попробовал ввести тот пароль, который отчим использовал чаще всего: от номера нашего домашнего телефона нужно убрать первую и последнюю цифры, оставшиеся шесть и есть PIN-код. Он подошёл, я нажал «Посмотреть остаток» — на карте ещё оставалось восемьсот тысяч юаней. Я попросил сотрудницу банка посмотреть, кто владелец счёта, она, наморщив лоб, запинаясь прочитала имя из десяти с лишним иероглифов.

— Он — из народности вэй? — спросила она.

— Киргиз.

Возвращаясь на поезде в Пекин, я понял, что кто-то из его новых друзей помог ему открыть счёт. Он отправил карточку мне, чтобы я каждый день снимал по двадцать тысяч, за сорок дней можно было бы снять всё и положить на мой счёт. Я словно одеревенел. Повзрослев, я и хотел бы плакать о многих вещах, но слёз не было. Отчим всё так же хотел, чтобы я поехал учиться за границу, а я не оправдал его надежду.

Тань Синь вернулась в Китай. Это было главное событие последних нескольких лет. Ещё более важным событием было то, что они с Цуй Ли собирались пожениться. Она позвонила и спросила, приду ли я. Я ответил, что думал, что они давно женаты. Она объяснила:

— Нет, Цуй Ли долго не хотел брать в жёны девушку, которая младше на сорок с лишним лет.

— Ты уже не девушка, тебе скоро тридцать, ребёнку уже почти пять лет, ведь так?

— Разве это не твой ребёнок тоже? — рассмеялась она.

— А почему ты за него выходишь замуж?

— Если сейчас этого не сделать, то можно не успеть, а я хочу побыть его женой.

Мы замолчали. Глубокая и мучительная любовь терзала нас всю нашу молодость.

— Ты придёшь, Сюй Цзямин?

— А он не против, чтобы я пришёл?

— Нет, — сказала она. — Все эти годы его мучали угрызения совести, он так тебе обязан.

Свадьба была на Хайнане — на краю света. «Когда вы родились, меня ещё не было на свете; а родилась я, вы уже состарились. Я от вас далеко, и вы — на краю света».

Я вместе со своей тогдашней девушкой за несколько дней до церемонии прилетел в Санья. Солнце, пляжи, кокосовые пальмы! Но через какое-то время ей всё это перестало казаться прекрасным, ведь мы приехали сюда не в отпуск, не для того, чтобы предаваться любовным наслаждениям, а всего лишь на свадьбу моей бывшей девушки. Моя подружка перебила все зеркала в гостинице и вне себя от ярости улетела в Лицзян на поиски мужчины, который будет её любить, а может быть, того, кто проведёт с ней лишь одну ночь. «Так или иначе, они все будут круче тебя, Сюй Цзямин!»

Вечером, сидя в одиночестве в кинотеатре, я вспомнил, что такие же слова говорила Линь Ша: «Цянь Цзиньсян скоро умрёт, если сейчас не выйти за него замуж, то можно не успеть». Я должен чем-то заменить эту пару уток-неразлучниц с горькой судьбой, отпустить их на волю.

В кинотеатре я познакомился с только что брошенной кем-то девушкой, мы перекинулись парой фраз, провели несколько ночей, и я предложил ей, если она не занята, пойти со мной на свадьбу.

— Ты ведь никогда не бывала на банкете, где не надо следовать церемониям?

Я ждал её ответа — не хотелось идти на свадьбу одному, не хотелось, чтобы Тань Синь думала: вот она меня бросила, и я теперь один-одинёшенек, «ходячий мертвец».

— Ты же не украдёшь невесту со свадьбы? — спросила она.

— А?

— Если ты собираешься сбежать с невестой с церемонии, бросив меня и жениха, это было бы слишком постыдно.

На языке жестов я сказал ей «Никогда!», эта девушка мне очень понравилась.

Уже на свадьбе я понял, что та боль, что была раньше, — выдуманная. Посреди всеобщего веселья, пусть даже женихом был не я, а невестой была Тань Синь, я всё равно не очень расстраивался. Осмотревшись по сторонам, я увидел своего сына, Цуй Цзямина, вмиг душа словно воспарила в небеса, я всё смотрел на него, пока не подошла его мать и не заслонила его, только тогда я вернулся обратно на землю.

— С тобой всё нормально? — спросила она.

— На этот вопрос ведь не отвечают «плохо»?

— Как это называется? Вынужденный положительный ответ? Так и будем его называть. С тобой всё нормально?

— Нормально, очень хорошо.

Она рассмеялась:

— Я чувствую, что у тебя всё хорошо. И девушка очень красивая.

— Кто? — Я поднял голову. — Я даже имени её не помню.

Хорошо, что она сменила тему, а то я мог, отпустив тормоза, сказать что-нибудь типа: после того как мы расстались, я «спал среди цветов и ночевал в ивах»,[34] «ночи напролёт играл на шэне и пел песни»,[35] чтобы доказать, что я, Сюй Цзямин, не тот мужчина, который никому не нужен. В её присутствии я был таким слабым.

— Я видела, как ты стараешься! — произнесла она. — Ты замечательно рисуешь, ему очень нравится. Он сказал, что ты точно… Ты хочешь услышать, что он думает о твоих работах?