Красные туфельки - [54]

— Тогда давай ты будешь со мной до пятидесяти-шестидесяти лет, если будешь хорошо себя вести — я тебя не брошу!

Девушка посмотрела на меня, казалось, она была растрогана:

— Раз уж пришёл, послушай.

Я убрал ноги со стула, который стоял впереди, и стал внимательно слушать. Красота и благородство, прекрасное и возвышенное — это из учения Канта. Проще говоря, возвышенное — это безграничность, а прекрасное определяется четырьмя ключевыми моментами — качество, количество, отношение и модальность. Я покосился на Тань Синь: казалось, она снова вот-вот заплачет. Это же просто философия искусства, а такое впечатление, будто еретическое учение несут в массы. Я предупредил её слёзы:

— Это всего лишь два слова. Давай посмотрим их значение в словаре и всё! Зачем придавать им какой-то дополнительный смысл? — Я порылся в Интернете: — Благородство — синоним возвышенности, или борьба за справедливость.

— А красота?

— Подожди. — Я тронул мобильник, зафиксировал результаты поиска и ответил: — Красота — это ты!

Она рассмеялась:

— Ты такой милый! Явно невежественный, но такой милый!

— У меня предложение: чем два часа слушать это и плакать, давай лучше найдём KFC где-нибудь подальше, я сначала приберусь в туалете, сделаю, чтоб там приятно пахло, и буду ждать там Твоё Величество.

— Приятно пахло? Ты так сказал, что мне есть захотелось.

— Просто я подумал: раз уж ты занималась этим в «Макдональдсе», то могла бы KFC оставить для меня.

Она посмотрела на меня с укоризной, наверное, сердилась на моё ребячество и сказала:

— Если ревнуешь, я могу зачать твоего ребёнка, а потом уже уехать.

— Уехать? Куда уехать?

Она махнула рукой:

— Вот с ним, в Америку.

— С этим стариком? Не смешная шутка!

— Сюй Цзямин, ты всё говоришь, что любишь меня, но понимаешь ли ты меня?

— Не начинай! Дай подумать, какие из твоих слов правда, а какие — нет! — Я обеими руками обхватил себя и посмотрел вперёд: старик рассказывал скучную биографию Канта, периодически он поглядывал в нашу сторону, замолкал на мгновенье, а потом продолжал свой рассказ. — И правда, между вами есть связь!

— Если говорить точнее, то это с тобой у меня связь. А с ним мы уже два года, всё очень серьёзно, — ответила она. — Ты всё-таки не понимаешь меня. Некоторые люди живут ради счастья, гоняются за любовью, за достатком, но есть и другие — они живут ради мечты, пусть даже в жизни не будет счастья, не будет радости, но они будут непоколебимы, а даже если и засомневаются на какое-то время и остановятся, всё равно потом пойдут за мечтой.

— Я — тот, из-за кого ты засомневалась и остановилась?

Она кивнула.

— А он? Он — твоя мечта?

— Да, у меня появилась мечта только благодаря ему. С тех пор как я начала что-то понимать, я всегда знала, что выйду замуж за такую живую легенду, возможно, я не буду любить его, но меня будет восхищать каждое его слово, я смогу узнать много нового из каждой его фразы и буду всё ближе к мечте. Ты понимаешь меня?

— Понимаю! Как говорится, «стоять на плече гиганта»[31] — это ты, твою мать, так стоишь?

Я немного повысил голос, и люди, сидевшие впереди, стали оборачиваться. Я опустил голову и спросил, потирая руки:

— Как его зовут? Цуй Ли? Тот самый Lee Choi с выставки? Три картины из серии «Благородство»? Благородство и красота? Я давно должен был понять, почему ты так разволновалась в тот день! Тань Синь, ты что, мать твою, правда думаешь, что выйдешь замуж за «Благородство»?

— Ты можешь не ругаться?

Вынув зажигалку и закурив, я решил: если Цуй Ли захочет меня выгнать, то я всё ему выложу, мало не покажется. Несколько студентов оглянулись на меня с осуждением. Цуй Ли взглянул в нашу сторону, но сделал вид, что ничего не происходит, и продолжал читать лекцию. Точно, Тань Синь сказала правду.

— Он знает о нас?

— Знает. Он хочет, чтоб я была с тобой, шла с тобой по жизни… Нерушимый, словно горы, брачный союз? Сто лет вместе? Любовь на веки вечные? Как бы там ни было, он не хочет брать меня с собой, ему стыдно, что он, старик, который скоро станет немощным, заберёт с собой девушку на сорок лет моложе. Одной фразой я задела его за живое: «Ты будешь бояться одиночества перед смертью, на самом деле ты надеешься умереть в моих объятьях». Ты всё-таки не понимаешь меня, да, Сюй Цзямин?

— А что говорят твои родители?

— Они не знают, для них я всего лишь еду учиться в Америку и буду ассистенткой.

— Ну никак не понять, почему я такой невезучий, как мог влюбиться в такую странную девушку?

— Я знаю, что именно мне нужно, счастье — это то, к чему стремятся лишь обыватели, которые не понимают, чем хотят заниматься в этой жизни.

— Немного запутанно, повтори ещё раз.

— Ты обдумай на досуге, я знаю: так будет лучше, будет просто прекрасно.

Я так растерялся, что даже заикаться стал:

— А почему же ты в тот день с подругой, как её там, пошла со мной знакомиться?

— Она меня уговорила, так как была против того, чтобы я уезжала с Цуй Ли, она считает, что я должна больше общаться с такими молодыми людьми, как ты. Я познакомилась с тобой, ты — уникальный.

Я встал, бросил окурок на пол и затоптал его. Тань Синь удержала меня за полу, спросила, что я намерен делать. Я покачал головой, так как и сам не знал. Так надеялся, что Цуй Ли произнесёт: «Юноша, сядьте!» Тогда я выругался бы во весь голос: «Е… л я твою мать! Но я желаю вам счастья! Хотя нет, счастье — это же переживание, к которому стремятся обыватели, поэтому желаю вам благородства!»