Красные стрелы - [36]

— За что? Ах, ты вот о чем! — смеется он. — Я придерживаюсь правила: отрезал — забыл. Гляди, лейтенант Козлов бежит.

Наш связной издали делает нам какие-то знаки. Подбегает, восторженно докладывает:

— Отправляемся! Михайлов следует за нами.

— По ва-го-о-нам! — командуют дневальные.

Танкисты прощаются с красноармейцами других эшелонов, с которыми успели уже подружиться. Из-под соседнего вагона вылезает усатый железнодорожник с молотком, достает из кармана серебряный портсигар, протягивает сержанту Зыкову:

— От меня, сынок.

— Вы что! За какие заслуги?!

— За те, что будут, — отвечает железнодорожник, пряча в усы улыбку. — Только береги. Мне его знаешь кто подарил? Щорс! Сам Микола Щорс!..

Весело стучат колеса. Поезд торопится. Кажется, он хочет нагнать упущенное время.

Почти во всех вагонах поют одну и ту же песню: «Бывайте здоровы, живите богато».

Куда нас везут? Присматриваемся к названиям станций, мимо которых проносимся.

— По-моему, в сторону Ельни, — высказывает предположение старший лейтенант Овчаренко. — В прошлом году вроде проезжали эту местность, когда ехали с Аней к ее родным.

— Во всяком случае, не в тыл, а на фронт, — заявляет Вейс.

12

В конце июля батальон вступил в бой.

В районе Рославля, в пятидесяти километрах от нас, противник высадил крупный десант. Нам приказали его уничтожить.

Каждая минута дорога. Нельзя допустить, чтобы захватчики закрепились. И все же мы решили поговорить с бойцами. Перед строем с короткой напутственной речью выступил Загорулько. Потом я дал команду, и батальон, вытянувшись в походную колонну, устремился к Рославлю.

Меня волновал предстоящий бой. Как-то поведут себя наши еще не обстрелянные танкисты? Правда, на учебных занятиях они действовали смело, энергично. Но ведь там не было опасности. А тут за каждым деревом подстерегает пушка, под каждой кочкой — мина.

Сомнения мои оказались напрасными. Бой был скоротечным и, против ожидания, легким. Мы внезапно налетели на вражеских десантников и буквально расколошматили их. Гитлеровцы потеряли что-нибудь около тысячи человек, а у нас оказались только два легкораненых. Да и ранены они были случайно, уже совсем к концу боя.

Большая часть десанта была уничтожена. Сопротивлялась лишь противотанковая артбатарея. Несколько танков обстреляли ее и выскочили на опушку леса, где она стояла. Миг — и гусеницы раздавили орудия вместе с прислугой.

Танк Овчаренко погнался за удиравшим офицером. Но, видя, что две другие машины отрезали ему путь отступления и немцу теперь не удрать, механик-водитель решил взять его живым. Он остановил танк, выскочил из люка и побежал за фашистом.

Гитлеровский офицер, у которого перекосилось от страха лицо, поднял руки. Но в это время раздался выстрел из кустов, и танкист упал. На помощь ему уже спешил товарищ. Пуля из кустов свалила и его. Только тогда в кустах обнаружили и застрелили другого фашиста.

Пленный оказался майором Шнерке, командиром десанта. Он был молод, высок, строен, плечист. На груди его сверкал Рыцарский крест.

— За что награда? — поинтересовался я.

Когда старший лейтенант Вейс перевел вопрос, майор высокомерно посмотрел на меня:

— Я имел удовольствие участвовать в Голландской и Бельгийской операциях.

— На Западе вам сопутствовал успех, а на Востоке звезда ваша закатилась, — заметил Загорулько.

— Если иметь в виду лично мою звезду, это действительно так, — ответил немец. — Война как лотерея. Вытащишь выигрышный номер, получишь славу, богатство. Что поделать? На этот раз мой номер оказался пустым. Но звезда рейха только разгорается. Ничто не может остановить армию фюрера. Скоро Россия будет повержена. И это несмотря на то, что вы тщательно готовились к войне, в чем я сейчас особенно убедился.

— Что именно заставило вас прийти к такому выводу? — спросил Вейс.

— То, что вы так блестяще владеете немецким языком.

— Откройте ему, кто вы по национальности, — посоветовал я старшему лейтенанту.

— Вы немец? — удивился Шнерке. — Чистокровный?

Вейс развел руками:

— Относительно чистоты крови затрудняюсь сказать. Знаю только, что родители моих дедов из Германии. Потом они жили у Волги и вместе с русскими бурлаками тянули суда…

Шнерке уголком глаза покосился в мою сторону.

— Он понимает наш разговор?

— Нет. Вы же видите, что я перевожу.

— Тогда… То, что скажу, имеет большое значение для вас лично. От этого будет зависеть ваша судьба… Господин старший лейтенант, по всей вероятности, большевик, раз он офицер Красной Армии? Еще месяц, и Германия установит в России новый порядок. Все коммунисты и сочувствующие им будут истреблены. Господину старшему лейтенанту сама судьба предоставила возможность избежать такой участи.

— Каким образом?

— Мы должны вместе уйти к нашим.

Вейс расхохотался:

— Неужели Гитлер награждает рыцарским крестом не храбрых, а глупых?

После этого Шнерке наотрез отказался отвечать на вопросы. Мы отправили его в штаб бригады.

13

Нашу отдельную бригаду переформировали в 104-ю танковую дивизию. Командует ею полковник Рудков.

Поступил его приказ: заправиться и выступить на уничтожение второго десанта, высадившегося в Ельне. Падение города создавало угрозу Вязьме и непосредственно Москве, поэтому мы тронулись сразу, даже не отдохнув.