Красные плащи - [184]
— С дороги! — рявкнул Стесилай.
— Мы знаем, зачем вы пришли! Так нельзя! Уходите! Есть закон! — потрясали своими посохами старики...
— Сейчас время военное. Эгерсид — фиванский лазутчик. У меня приказ. С дороги!
— Победи сначала нас! — крикнули, не сговариваясь, старые бойцы.
— За этим дело не станет, — проворчал лохагос и двинул гоплитов на хрупкую преграду. — Щитами их!
Происходило неслыханное. Младшие спартиаты подняли руку на стариков.
— Стойте! — раздался голос. — Стойте! Неужели ты, отважный боец с беззащитными, думаешь, что я буду спокойно смотреть на попрание обычаев Спарты?
Яркий лунный свет обливал серебром чешуйчатый панцирь Эгерсида.
— Дерзни же сразиться со мной, псообразный!
Поединок не входил в намерения Стесилая, по крайней мере, пока.
— Копья! — дал он команду гоплитам, уже разбросавшим стариков.
— Держись, Эгерсид! — крикнул один из ветеранов, поднимаясь с земли. — Скоро здесь будут все, кому дороги устои Спарты!
Пехотинцы Стесилая были не только отборными бойцами. Приученные действовать слаженно, вместе они создали такую боевую машину, что могла сокрушить даже легендарного Ахилла.
Пять копий, пущенных в упор, рассекли воздух, и пять гоплитов, выхватив мечи, шеренгой устремились вслед за ними. Копья второй шеренги отнимали надежду на спасение у самого лучшего одиночного бойца. Только настоящий мастер смог бы уйти от верной гибели мгновенным поворотом направо, опустившись на колено и полностью укрывшись щитом так, как это сделал Эгерсид.
Копья пролетели мимо, и тут же раздался тяжкий грохот металла — мощным броском полемарх сам врезался в левый фланг гоплитов. Прорваться здесь, выйти противнику в тыл, разбить целостность боевой машины, превратить схватку в серию коротких поединков — верный замысел, и его удалось бы осуществить, не подоспей сюда Стесилай, боец слишком сильный, чтобы справиться с ним одним ударом.
Задержка становилась очень опасной, и Эгерсид, вырвавшись из стального вихря, отскочил к дверному проёму, готовый продолжить бой на пороге родного дома. Гоплиты, оставив одного убитого и ещё одного — умирать, неумолимо двинулись за ним.
Очередная схватка убедила Стесилая, что его грозный противник способен оборонять свои двери как Леонид Фермопилы. Гоплиты лишь понесли новые потери — использовать их численное преимущество теперь было трудно.
Улица между тем заполнялась взволнованными людьми, а полемарх в иссечённых доспехах, не обращая внимания на раны, действовал мечом с таким умением и яростью, что Стесилай понял: ещё немного — и бывалые рубаки дрогнут. Нужна метательная машина или... приказав усилить натиск со стороны двери, лохагос с двумя испытанными бойцами побежал вдоль стены, чтобы проникнуть внутрь здания через окно. Эгерсид, заметив его манёвр, бросился в мегарон. Вскоре из дома донеслись звон металла, надсадные крики сражавшихся, тяжкий грохот падения закованных в бронзу тел.
Возмущённая толпа добавляла к шуму схватки свой гул, но войти внутрь желающих было мало — слишком велика возможность попасть под горячий меч одного из бойцов. Громкий крик «Эвтидем! Смотрите, здесь Эвтидем!» привлёк всеобщее внимание. Кто-то обнаружил бывшего эфора, с самого начала тайно наблюдавшего за миссией Стесилая.
— Не знаю, что произошло, — тянул время Эвтидем в ответ на требование немедленно остановить кровопролитие, — подождите, я приведу наряд стражи и восстановлю порядок.
Стражники, к его огорчению, прибежали сами, привлечённые скоплением народа. Эвтидем приказал юным воинам охранять вход и никого не впускать, а сам вошёл внутрь.
На глазах у бывшего эфора разыгрывался заключительный акт трагедии: трое оставшихся в живых, скользя подошвами боевых сандалий по окровавленному полу, при помощи мечей выясняли, кому из них надлежит следующим лечь среди поверженных.
Стесилай и последний уцелевший гоплит пытались оттеснить Эгерсида в угол и лишить свободы манёвра, а полемарх, в свою очередь, старался иметь дело лишь с одним противником. Гоплит, видимо, сочтя момент подходящим, атаковал коротким резким выпадом. Эгерсид отшатнулся в сторону, из последних сил отвечая уколом — быть может, слабым, но верным. Под основание шлема. Воин уронил меч и сел на пол, зажимая рану рукой, и в тот же миг Стесилай рванулся вперёд.
Израненный и обессиленный Эгерсид, отброшенный мощным толчком щита, отлетел к стене, чудом удержав меч. Взревев как бешеный бык, Стесилай бросился добивать пытавшегося встать противника, споткнулся о ногу одного из убитых и всей тяжестью огромного тела грохнулся на полемарха. Шум схватки внезапно сменился тишиной.
Приблизившись, Эвтидем понял: Стесилай напоролся на меч Эгерсида. Издав слабый стон, полемарх приподнялся, опираясь одной рукой и протягивая другую, словно с просьбой помочь ему встать. Эгерсид жив, более того, он снова победил!
Эвтидем торопливо оглянулся: люди, почувствовав, что схватка закончилась, шумели у самых дверей. Стража, судя по всему, едва сдерживает их. Сейчас они войдут, и тогда... Этот ненавистный полемарх, обладающий чем-то таким, чего он, Эвтидем, лишён, снова станет героем, будет наслаждаться жизнью и ласками Тиры.
Маршалы Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев и A. M. Василевский, генералы И. Д. Черняховский и Н. Ф. Ватутин... Им и другим прославленным полководцам Великой Победы посвящается эта книга.Новая книга современного писателя-историка В. Щукина посвящена маршалам Г. К. Жукову, А. М. Василевскому, К. К. Рокоссовскому и другим прославленным полководцам Великой Победы.С задней обложкиИстория знает немало примеров поражений крупных, хорошо подготовленных армий лишь потому, что во главе их стояли личности, не соответствующие масштабу решаемых задач.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.