Красные кресты - [55]

— Перси! — гневно крикнула она.

Взглянув на нее, тот с триумфальной ухмылкой ткнул в бок ближайшего парня и со всех ног бросился на вызов.

Но не успел даже сказать «слушаю», как получил одну за другой две увесистых пощечины. И был настолько ошеломлен и вместе с тем удивлен их силой, что не опомнился, пока она не ушла. Взрыв громкого хохота труксманов подействовал на него как ведро холодной воды и вернул к действительности. Оглядевшись вокруг, Славн увидел высокую фигуру Мартена, который показался на трапе, спрашивая, что случилось.

— Боцман Барнс получил по морде от сеньориты! — радостно взвизгнул один из парней.

— Это нужно было видеть, — добавил другой с искренним восхищением.

Мартен рассмеялся.

— За что?

Этого никто толком не знал, не исключая и Славна, который не имел ни малейшего желания делиться своими догадками и предположениями, но весьма многословно стал комментировать постигший его афронт.

Ян не собирался прижимать его к стене, чтобы выведать правду, но нахмурился. Вспомнил ироничные усмешки и шепотки, которые замечал среди молодых матросов, и подумал, что причиной их мог быть бесстыжий длинный язык Барнса.

— Покопайся в своей совести, Перси, — сказал он, кладя тому на плечо тяжелую ладонь. — Наверняка что-нибудь там найдешь. И советую тебе, остерегайся на будущее, ибо в следующий раз можешь получить в морду от меня, а это не кончится тем румянцем, который тебя сейчас так украшает.

Перегрузка добычи на «Зефир» продолжалась слишком долго, вплоть до того момента, когда с северо — востока показались силуэты четырех судов, плывших с попутным ветром к Канарским островам.

Мартен ждал, пока те приблизятся настолько, чтобы можно было их опознать, а тогда, убедившись, что это легкие, но наверняка хорошо вооруженные испанские фрегаты, ускользнул у них из-под носа, оставляя их заботам поврежденную и полуразграбленную каравеллу.

Мария Франческа об этом даже не догадывалась, да её это не слишком и интересовало. Возмущенная и все ещё готовая расплакаться, она заперлась в соей каюте, прогнала из-под двери Мартена, который напрасно в неё стучался, и пыталась молиться, чтобы обрести спокойствие.

Ничего не помогало: её мысли непрестанно возвращались то к Мануэлю, который видимо счел её любовницей Мартена и хотел убить, чтобы положить конец этому позору, то к Славну, от бесстыдных замечаний которого она вся пылала от стыда и гнева.

Мануэль де Толоса был когда-то её поклонником и даже намеревался просить её руки. Но во-первых, не был он ни знатен, ни богат, во-вторых, не сумел добиться даже намека на взаимность. Он ей не нравился: шепелявил, был весьма ограничен, но зато высокого о себе мнения. Знала, что за пару месяцев до её захвата в замке да Инсуа и Вианна он отбыл на Яву, где по протекции дона Эмилио де Визелла ему обещали какое-то незначительное место на военной службе. Потому, увидев и узнав его среди пленников на палубе каравеллы, она так хотела услышать от него хоть что-то об отце, и с его помощью передать в Лиссабон весточку о себе! Он же — несчастный глупец — выстрелил в нее, вместо того, чтобы нацелить свой пистолет в сердце Мартена. Видимо, он знал о её похищении, а увидев рядом с корсаром, со шпагой и в мужском костюме, сделал слишком поспешный вывод.

— Глупец! — громко повторила она. — Видно, даже в офицеры там не вышел!

Но поступок Мануэля меньше её вывел из себя, чем бесстыжее поведение Славна. Этот наглец наверняка был проницательнее, чем Мануэль: он угадывал то, что скрывалось за стенами кормовой надстройки «Зефира», а может быть отчасти и то, что творилось в сердце сеньориты. Объяснял её отпор на свой манер, цинично и бесстыдно, думая и говоря о ней, как о портовой девке, с которой охотно переспал бы. Славн не знал других женщин — разве что тех, которых ему удавалось взять силой в разграбленных городах или на борту захваченных судов. А в ней видел военный трофей своего капитана — до поры до времени неприкосновенный, но который даже он мог получить в подарок как поношенную куртку или лишнюю пару сапог. И наверняка не представлял себе, что Мартен мог относиться к ней иначе.

« — Попади я в руки такого негодяя, — думала Мария Франческа, — даже Пресвятая Дева не сумела бы меня спасти.»

ГЛАВА XIV

Когда «Зефир»в конце мая 1596 года вернулся в Дептфорд, Мартен ощутил себя приезжим из глухой деревни, внезапно оказавшимся в шумном городе, где одновременно проходят ежегодная ярмарка, мобилизация войск и царит паника при известии о близком наводнении. Поминутно узнавал он о событиях, новостях, слухах и сплетнях, от которых гудела голова: взятие Кале испанцами, изменение каперских контрактов в пользу казны, небывалый рост цен, союз с Францией, война с Испанией, бунт в Ирландии, производство Уолтера Рейли в контр — адмиралы, экспедиция во Фландрию, реквизиция частных судов, якобы готовящийся указ о запрете импорта вина и экспорта шерсти, а кроме того погоня за наличными на оплату просроченных податей, которые по слухам собирались взыскивать беспощадно и в кратчайшие сроки. Все это создавало атмосферу горячки и небывалого замешательства.