Не раз отличался Валентин Невзоров и в открытом бою.
В боях под Каховкой, когда двинулись белогвардейские танки, не оробел Невзоров. Вышел он в бой с танком один на один. Остановил, забросал гранатами.
Смотрят после боя бойцы на Невзорова. Роста он небольшого. Ширины в плечах нет.
Смотрят на танк. Застыла скалой махина.
— Да-а… — покачивают головами бойцы.
— Мал, да удал!
— Мал, да свалил махину.
Когда войска готовились к штурму Крыма, взвод Валентина Невзорова получил задание найти удобные проходы для штурмующих войск. Разыскали разведчики такие места. Разыскали, а точнее, из неудобных удобными сделали. Прикладами, руками, грудью прорвали разведчики линию заграждений белых, открыли своим дорогу.
В этом бою и пал смертью храбрых командир взвода разведчиков Валентин Невзоров.
Наклонились бойцы над телом своего командира.
Кто-то посоветовал вынуть из кармана гимнастёрки документы.
Вынули бойцы. Глянули.
Смотрят — глазам не верят. В документах стоит имя не Валентин, а Валентина, фамилия не Невзоров, а Невзорова. Валентина Невзорова, киевская комсомолка. В графе «возраст» указано: «восемнадцать лет».
Вспоминают красноармейцы белогвардейский танк, белогвардейское знамя, последний подвиг, что стоил Валентине Невзоровой жизни.
Кто-то сказал:
— Нет, не девичьи, считай, дела.
Кто-то ответил:
— В этом ли дело: парень, дивчина. Сердце, считай, орлиное.
Владимир Ильич Ленин телеграфировал в штаб Южного фронта Фрунзе: «Помните, что надо во что бы то ни стало на плечах противника войти в Крым. Готовьтесь обстоятельнее, проверьте — изучены ли все переходы вброд для взятия Крыма».
При чём здесь броды? О каких бродах телеграфировал Владимир Ильич?
Крым — полуостров. Соединён он с материком узкой полоской земли. Это Перекопский перешеек. Ширина его несколько километров.
Есть и ещё одна связь Крыма с материком: это Чонгарские мосты. Взорвали белые Чонгарские мосты. Укрепили Перекопский перешеек.
С давних времён эти места неприступные. От моря до моря через весь Перекопский перешеек протянулся высокий вал. В память о прошлых веках называется вал Турецким.
Перед валом глубокий ров. В два ряда окопы белых. Проволочные заграждения. На дне рва тоже заграждения из колючей проволоки.
И на вершине вала окопы белых. И тут блиндажи, переходы, убежища, укрытия, места для орудий, места для пулемётных гнёзд. 70 орудий, 150 пулемётов смотрят навстречу красным с Турецкого вала.
Говорят бойцы про Турецкий вал:
— Подымешь голову — шапка свалится.
Чтобы облегчить красным войскам штурм Турецкого вала, у командования появился план обойти перекопские позиции белых.
Но как обойти? Это можно было сделать, только пройдя по дну моря. Море около Перекопа мелкое. Это Сиваш — залив Чёрного моря. Если ветер дует со стороны суши, вода в этих местах чуть отходит от берега. Появляются броды.
Эти броды и был тот единственный путь, по которому решили обойти перекопские укрепления.
Вот почему о бродах спрашивал Владимир Ильич.
Вот почему и Фрунзе не давали покоя броды.
В штабную избу к Фрунзе были приглашены старики старожилы. Перед началом штурма Перекопа Фрунзе решил посоветоваться со стариками.
Мальчишка Фомка Кочкин крутился около избы. Интересно ему: зачем это красный командир к себе стариков вызвал?
Шмыгнул Фомка следом за взрослыми и сразу юрк за печку. Притих, не шелохнётся.
Слушает Фомка, о чём говорит Фрунзе, глаза разгораются.
Расспрашивает у стариков Фрунзе, можно ли перейти Сиваш бродами. Представляется Фомке, как войска идут через Сиваш, вспоминается сказка про Черномора и про тридцать три богатыря. Аж дух перехватывает! Понравился Фомке красный командир: а вдруг он и есть Черномор настоящий?
Выслушали старики Михаила Васильевича Фрунзе, задумались.
— Не бывало такого, — произнёс первый.
— Время позднее, море студёное, — проговорил второй.
— Ветры в осень опасные, — заговорил третий.
Смотрит Фрунзе на стариков, понимает, что есть дорога через Сиваш. Только старики на то и есть старики: где же стариковская мудрость, если сразу про всё сказать.
И Фомка слушает. Эх, отговорят бородатые красного командира! Не пойдут тогда красные через Сиваш. Не видать тогда Фомке такого чуда.
— Значит, не советуете?
— Да как тут сказать… — мнутся старики. — Конечно, сухопутьем оно надёжнее.
Улыбается Фрунзе. Понимает, что разговор идёт к концу, подзадоривает:
— Значит, вы против?
Не выдержал Фомка, испугался, что старики будут против.
— Можно, можно через Сиваш! — закричал из-за печки. — Там броды проходимые есть!
Обернулись все. Фрунзе из-за стола вышел. Услышал Фомка шаги, съёжился, опустил глаза, а потом тихонечко поднял. Смотрит: стоит перед ним красный командир, улыбается.
— Броды, говоришь, есть? — переспросил Фрунзе.
— Есть, есть, — зачастил Фомка, — там летом наша тёлка прошла. Там пастухи до самого Крыма ходят.
— Ну, раз тёлка прошла, тут дело серьёзное! — рассмеялся Фрунзе, повернулся к старикам: — Так как же, товарищи?
Старики переглянулись. Недовольно покосились на Фомку: опередил, мол, паршивец. Но вот один из них крякнул, провёл ладонью по бороде:
— Оно, конечно, попробовать можно. Лишь бы волна не пошла по морю.
