Краснов - Власов - [12]

— «Слышал ли ты, Андрей Григорьевич, что-нибудь об адресе П. Н. Краснову»? — спросил я его. Он ответил, что он не только об этом знает, но уже по этому поводу послал Батьке Атаману Краснову письмо. В нем он выразил Петру Николаевичу свою любовь и безграничную преданность, но упомянул, что появление в печати этого адреса, в котором недвусмысленно высказывается осуждение Ген. Власову, он считает неуместным.

— «Ведь, тогда все твои усилия примирить наших Батек, пойдут насмарку», — добавил он.

Я вполне с ним согласился и сказал, что сейчас же поеду к Петру Николаевичу и, как лицо нейтральное, переговорю с ним по этому вопросу. Мне казалось, что, если Ген. Краснов искренно стремится к сближению с Р.O.A., то он согласится с моими доводами и не допустит появление адреса в такой форме.

Свой разговор с Ген. Шкуро я передал Донскому Атаману и просил его, не подписывая адрес, дать мне его, чтобы я мог показать его Петру Николаевичу. Григорий Васильевич был очень рад таким оборотом дела и охотно вручил мне злополучный адрес.

Мой приезд для Петра Николаевича был совсем неожиданным. Мне пришлось объяснить его неотложностью и важностью одного вопроса. Я показал ему адрес и передал мои разговоры с Ген. Шкуро и Ген. Татаркиным. Затем я сказал, что вполне одобряя и, так сказать, подписываясь под его первой частью, я никак не могу согласиться с его заключением.

— «Это взорвет всю мою работу и, в итоге, приведет к окончательному Вашему разрыву с Р.О.А.» — добавил я.

Должен заметить, что мне приходилось считаться и с тем, чтобы не обидеть Семена Николаевича, как инициатора этого адреса и не нажить в его лице себе неприятеля. Учитывая это, я просил Петра Николаевича, поручить мне немного изменить редакцию адреса и об этом поставить в известность Семена Николаевича. Я не мог себе представить, чтобы Ген. Краснов не отдавал себе отчета, что появление в печати такого документа, вызовет бурю протеста в кругах Р.O.A. и безусловно исключит всякую возможность урегулировать его отношения с Ген. Власовым. Если его племянник, Семен Николаевич, полагал я, необдуманно допускает подобную ошибку, то обязанность, Петра Николаевича, была ее исправить.

Ген. Краснов согласился с моими аргументами и дал свое благословение видоизменить редакцию адреса. Об этом я немедленно по телефону сообщил молодому Ген. Краснову, сказав, что через день-два, я дополнив несколько редакцию, верну ему адрес.

Семен Николаевич неоднократно торопил меня скорее выполнить это. Но, каждый раз, я ссылался на недостаток времени. Получил он адрес лишь тогда, когда таковой потерял всякий смысл, т. е. накануне свидания П. Н. Краснова и А. А. Власова.

Все это время, примерно через день, я аккуратно посещал Ген. Трухина, а иногда и Андрея Андреевича. Необходимо было выяснить мнение последнего, по целому ряду спорных вопросов, дабы, информируя об этом Ген. Краснова, найти соответствующее решение.

Мне казалось, что Андрей Андреевич, постепенно привыкал ко мне и, как будто бы, относился с большим доверием, чем в начале. Такое заключение, я делал на основании тех откровенных разговоров, каковые он иногда вел со мною. Порой он горячо жаловался мне, что немцы умышленно тянут с назначением его Главнокомандующим Русской Освободительной армией, не отпускают потребного вооружения и снаряжения и в результате — формирование Р.О.А. идет крайне медленно и до сего времени не готова даже и одна дивизия.

— «Я буквально в отчаянии», — как-то сказал Ген. Власов — «и думаю, что моя заветная мечта — выйти с частями Р.О.А. на восточный фронт, установить там соприкосновение с Красной Армией, а через нее и с русским народом, едва ли осуществится. Вот видите» — и он, показав мне какой-то список, где некоторые линии были подчеркнуты красным карандашом, сказал: «Я не имею права назвать Вам фамилии, но все подчеркнутые красным, — наши люди, преимущественно высшие начальники в Красной армии. Они ждут момента, чтобы со своими частями, влиться ко мне. Но разве я могу побороть тупость немцев, а возможно их ко мне недоверие».

Беседуя с генералами Власовым и Трухиным, я пользовался каждым случаем, чтобы убедить их, что все вопросы, между Р.О.А. и Казачеством, всегда могут быть улажены путем взаимного соглашения начальников штабов, при наличии нормальных отношений между возглавителями. В принципе, они не возражали против и, как будто бы, соглашались с моим мнением.

В одно из очередных посещений Ген. Краснова, я нашел его сильно взволнованным и раздраженным. Держа газету в руках, он встретил меня словами: «Читали, что пишут Ваши Власовцы?» Ничего еще не зная, я спросил: «В чем дело, Петр Николаевич, объясните мне пожалуйста».

Оказалось, что в газете Р.О.А., появилась небольшая заметка о создании, в ближайшие дни, при штабе Ген. Власова Главного Управления Казачьих Войск. Вполне понятно, что это вызвало справедливый гнев Ген. Краснова. Выходило, что при существовании Гл. Упр. Каз. Войск, под его главенством, Ген. Власов собирался формировать таковое у себя, как бы под № 2. Я вполне разделял негодование Петра Николаевича, хотя мой внутренний голос подсказывал мне, что эта заметка, отнюдь не исходит от генералов Власова или Трухина, а скорее является плодом чьей-то злой воли. Но я чувствовал, что убедить в моем предположении, Петра Николаевича, в этот момент, была задача невыполнимая. Он был вне себя, горячо обвиняя Ген. Власова и его штаб в неискренности и лицемерии. Сильно досталось и мне за мои уверения, что, Андрей Андреевич, дружески к нему расположен.