Красное ухо - [25]
На своем велосипеде он объезжает аккуратные домики не обозначенной на его карте миниатюрной деревни, которая бесцеремонно разрастается, оккупируя близлежащие поля, что, впрочем, вовсе не расстраивает крестьян, которые легко могли бы стереть ее с лица земли одним движением лопаты, но не делают этого, и неспроста.
Потому что их куры очень уж охочи до этих термитов.
Далее по ходу движения расстилается поле, бесконечное и абсолютно голое, если не считать одного деревца и одной лачуги, оспаривающих друг у друга крошечный клочок земли. Еще дальше — манговая рощица, которая понемногу завоевывает саванну, намереваясь со временем превратиться в настоящий лес. Ее мечту можно будет считать осуществленной в тот день, когда белки перестанут, словно зайцы, метаться по траве и начнут прыгать с ветки на ветку. Красное ухо садится на землю и прислоняется к стволу дерева. Разъезжая по Мали, он только и делает что подыскивает себе какое-нибудь кресло, чтобы занести свои тонкие наблюдения в свой черный блокнотик. Неподалеку двое мальчишек стреляют из рогаток по горлицам. Птицы в панике прячутся в листве над головой у Красного уха, который, с одной стороны, вроде и доволен тем, что таким образом защищает слабых, но с другой — расстроен, что срывает детишкам охоту.
Вскоре гвалт над его головой становится невыносимым, и Красное ухо оставляет горличное дерево безжалостным малолетним живодерам.
Африканские деревья займут особое место в его великой африканской поэме. Тоненькое и хрупкое дынное дерево, или папайя, приносит тяжеленные плоды и не ломается, вынашивая их до самой зрелости. «Занятно, что папайей они здесь называют продукт, который во Франции всегда считался сыром», — констатирует Красное ухо и сплевывает. Кстати, у некоторых деревьев саванны ветки именно такие, какие обычно рисуют люди, не имеющие способностей к рисованию: беспорядочно разветвляющиеся и расходящиеся в стороны под прямым углом.
Красное ухо берется за карандаш.
Хитро придумано, сразу чувствуется рука матушки-природы: некоторые ветки так похожи на змей, что ни один дровосек не осмелится на них замахнуться, в то время как прячущиеся на них змеи прикидываются ветками, обманывая охотников (чье зрение, столь же слабое, как и слух, не позволяет им отличить удава от сучка). А если верить зарисовкам Красного уха, то орехи борассуса отличаются от кокосовых разве что своей овальной формой и коричневым цветом.
О, сколькими диковинами загрузил бы наш рисовальщик каравеллы первопроходцев!
Если дерево не приносит плодов, в его интересах обладать каким-нибудь целебным свойством или, на худой конец, какой-нибудь сучковатой веткой, на которой можно поместить улей или спрятать от овец сноп сена. В противном случае его растащат на хворост. Но как растащить на хворост баланзан[35]? Корни баланзана, многочисленные, но тонкие, не просто поддерживают его огромный ствол, но приподнимают его над землей так, что издалека может показаться, будто дерево парит в воздухе, а снизу к нему с надеждой и любовью тянутся худосочные руки угнетенного народа, решившего сбросить многовековое иго баобаба.
О! Баобаб!
Ну наконец-то, баобаб! А то мы уж было начали сомневаться в подлинности этого рассказа. Сколько времени Красное ухо таскает нас по Африке, и до сих пор ни одного баобаба! Может, он из тех путешественников, рискующих жизнью в далекой и дикой стране, которые на самом деле сидят себе в гостиной или на балконе и, водя пальцем по атласу, вдохновляются своими фикусами в горшках, но в конце концов обязательно выдают себя, забыв упомянуть пару основополагающих фактов, известных самому последнему домоседу. Мы рады обманываться и поддаваться иллюзии романа, но, коль скоро перед нами репортаж, мы вправе требовать от повествования хотя бы минимального правдоподобия. Подозрительное отсутствие гиппопотама и без того серьезно пошатнуло нашу веру в автора. Так что самое время обратиться к баобабу, скрывающему Африку от взора Запада, к этому величественному древу, поглотившему всех своих конкурентов, чтобы обставить ими свои бесчисленные галереи, залы, башни и мельницы.
Ну наконец-то баобаб!
В действительности среднестатистический баобаб не крупнее нашего бука. Растет он ровно, словно по стройке смирно, крепко прижав локти к туловищу. Так и видишь его где-нибудь на входе в салон красоты, завешанным шляпами и плащами клиентов. С возрастом баобаб обрастает крючковатыми ветками, которые упрямо тянутся к его стволу. Может показаться, будто у дерева все время зудит кора и оно пытается почесаться. Но даже самая толстая ветка самого мощного баобаба обязательно оканчивается веером тоненьких прутиков. Кисть пианиста, венчающая руку тяжелоатлета — сложно себе представить, чем может порадовать публику такое чудище, ну да пусть уж он сыграет! У баобаба серая слоновья кожа, местами складчатая, а еще — несколько хоботов.
Впрочем, округлые окрестные хижины из серой растрескавшейся глины имеют не менее слоновьи черты, но тоже не трубят.
Чтобы обхватить этот баобаб потребуется по меньшей мере восемь взрослых мужчин, прикидывает Красное ухо. Но у местных мужчин есть дела поважнее, и Красное ухо садится под баобаб ждать мудрости. Сначала у него затекают ноги, потом руки, потом туловище. И вот уже он может пошевелить только головой, которой и покачивает в задумчивости, недоумевая: неужто это и есть начало мудрости?
Эрик Шевийяр (род. в 1964 г.) безусловно относится к самым интересным и оригинальным французским писателям последних десятилетий. Блестящий стилист, чьи тексты пронизаны характерным ироническим юмором, он является наследником — при внешней занимательности многих своих текстов — «философствующей» традиции французской прозы.Две публикуемые в настоящем издании книги — «Краба видная туманность» и «Призрак» — представляют собой парадоксальное описание жизни — внешности, привычек, судьбы, поступков — некоего причудливого существа, многострадального Краба.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.