Красное ухо - [17]

Вот что позабавит ребятишек и, возможно, заставит их позабыть о моем сегодняшнем невезении. И недолго думая Банта кидает черепашку в мешок для дичи.

— А где же твоя добыча?! — изумляется его сын, выбегая ему навстречу.

— Сегодня у меня есть кое-что получше, — отвечает Банта. — Благодаря моей хитрости и ловкости я поймал поющую черепашку. Вот, послушайте!

Черепашка послушно берет кору и затягивает песенку. На звуки музыки сбегаются соседи

«А ведь это отличная возможность блеснуть перед королем», — думает Банта, раскланиваясь после каждой песни, словно аплодисменты публики адресованы ему.

На следующий день он отправляется в королевский дворец и добивается аудиенции.

— О великий король, — говорит он, — я выдрессировал эту черепашку, чтобы она пела для вашего величества.

— Приходи сегодня вечером, — отвечает король. — Пусть твоя черепашка споет перед моим двором.

Наступает вечер. Королевский двор в сборе. Улыбаясь в предвкушении триумфа, Банта сажает черепашку на табурет и протягивает ей кору.

Черепашка, пой!

Черепашка молчит.

Пой, черепашка!

Но черепашка втягивает голову и лапы в панцирь, как поступила бы на ее месте любая нормальная черепашка.

На Банту обрушиваются плевки и оскорбления. Позор Банте! Банта — жалкий мошенник!

Король, который не выносит, чтобы над ним насмехались, приказывает немедленно казнить наглеца. Рядом с троном спешно сооружается виселица.

Настала очередь Банты узнать, что чувствует живая тварь, когда у нее на шее затягивается петля.

Он хрипит и брыкается, но от судьбы не уйдешь.

И когда его тело уже корчится в судорогах, тишину дворца внезапно нарушают несколько хрустально чистых звуков коры, и тоненький голосок затягивает странную, но явно радостную песню, под звуки которой коварный Банта испускает наконец свой подлый дух.

«Пойду погуляю по саванне», — заявляет Красное ухо, стараясь изо всех сил, чтобы это прозвучало так же обыденно, как «по лесу пройдусь». Деревенские дети готовы составить ему компанию, но «нет, спасибо», он пойдет один. Ну и что, что в саванне видели львов. Это было давно и вообще в другой области.

Он дрожит.

Он шагает по саванне, но главное, сам себе неустанно повторяет, что шагает по саванне. Носком ботинка он изучает змеиные выползки, которыми усеяна земля в это время года. На первый взгляд — тряпки тряпками, но Красное ухо не покупается на эту обманку и даже обнаруживает странную аномалию, ни одним герпетологом до сих пор не подмеченную: оказывается, у змей головы и хвосты распределяются не равномерно, а попарно. Иными словами, половина змей имеет по два хвоста, а вторая — по две головы. Да-да, именно так, хотя и очевидно, что это в общем-то одно и то же.

Красное ухо небрежно сворачивает с хоженой тропы на нехоженую (или наоборот — в саванне все тропы похожи), теперь его окружают настоящие заросли, а ведь не так давно он в трех соснах в Жуан-Ле-Пене[21] умудрялся заплутать.

Он устраивается на пригорке, усыпанном красными камнями. Вот это маскировка! Даже хамелеон бы позавидовал. Впереди, насколько хватает глаз, простирается саванна. Кстати, африканцы не видят разницы между саванной и редколесьем — все это выдумки французских учителей географии. Красное ухо презрительно усмехается, вспоминая бежевый портфель, серую блузу, скверный запашок туалетной воды и жидкие усики мсье Дельмаса. Вот уж кто точно сюда бы не сунулся в одиночку — только в сопровождении детей. Если даже в саванне его посещают подобные мысли, значит ли это, что он обречен до конца своих дней плутать по унылому лабиринту школьных коридоров? Но уже в следующую секунду он вздрагивает от изумления, замечая вдали двух львиц, погнавшихся за хромой антилопой. Африка сразу становится не на шутку настоящей.

Потом картина проясняется, и оказывается, это два бродячих пса преследуют козу.

Сегодня звезды благоволят Красному уху: он жаждал встретиться с хищниками, он с ними встретился. Притомившись от ходьбы под палящим солнцем, он забрался в тенистый грот, обнаруженный им в склоне скалистой возвышенности. Тут-то они на него и напали. Они окружили его плотным кольцом, отрезав все пути к отступлению. И вот уже трое впились в его плоть, и каждый норовит урвать кусок пожирнее: он чувствует острую боль в пальце, в шее и в виске и с диким криком выскакивает из грота прочь.

Ему еще изрядно придется попотеть, чтобы оторваться от хищного роя.

Почему Красное ухо с таким недоверием изучает висящий под стеклом диплом врача, принимающего его в обшарпанном кабинетике местного медицинского центра, который, едва взглянув на его распухший палец, с улыбкой на лице выписывает ему успокоительные капли и сильнодействующий антибиотик, рекомендованный при инфекциях мочеполовой системы (не применять в случае простатита)? А что прикажете выписывать, если других препаратов в аптеке центра нет и не предвидится?

«Ничего страшного, — заключает врач, с неизменной улыбкой указывая Красному уху на дверь. — Если, конечно, вы не страдаете простатитом».

У дороги

И та сторона, и эта —

Все в нашем распоряжении, —

напевают бедра юной красавицы, которая, поравнявшись с Красным ухом, скромно опускает глаза. Нет для мужчины хуже пытки, чем провожать глазами женщину, покачивающую бедрами, жалуется Красное ухо своему товарищу Бассакоро, который хохочет, выставляя напоказ свои красивые зубы, и тут же сочиняет это маленькое стихотворение.