Красное платье для коктейля - [3]

— Как тебя зовут? — Ее голос стал почему-то хриплым.

— Билл Томсон, мэм. Вот кондиционер, термометр — на стене. А телевизор здесь…

Она вызывающе широко улыбнулась:

— Не слишком ты юн, чтобы работать в отеле, Билл? Ты мне больше напоминаешь футболиста из колледжа.

Он слегка покраснел.

— Да, я учусь на старшем курсе в университете. Здесь я подрабатываю. Я проверю полотенца… — Он с трудом оторвал смущенный взгляд от ее лица и пошел в ванную.

Когда он появился через минуту, она стояла разъяренная возле кроватей.

— Они посмели дать мне комнату с двумя постелями? Я люблю спать на двуспальной кровати, а ты, Билл?

— Ну, по правде говоря, я никогда об этом не думал. — Она улыбнулась:

— Через несколько лет, Билл, ты тоже начнешь думать об этом. У тебя нет подружки?

— Нет… нет пока, — он опять стал заливаться краской, разглядывая свои руки. Как она на него посмотрела! Их разделяли не менее десяти футов, но ему казалось, что он чувствует тепло, исходящее от ее тела. Не поднимая глаз, он пробормотал: — Если вам больше ничего не нужно, мэм… — и повернулся к открытой двери. Эллен пересекла комнату и тихо прикрыла дверь.

— А если вдруг мне что-нибудь понадобится?

— Я здесь для того, чтобы выполнять все, что вы захотите.

— Все? — переспросила она.

— Конечно, то есть… — Она мягко рассмеялась:

— Не красней, как девушка, Билл. Я вовсе не собираюсь соблазнять тебя. Во всяком случае, не сейчас, средь бела дня. Кроме того, ты на работе. Они могут заподозрить что-нибудь, если ты так долго задержишься в комнате у женщины.

— Да, мэм, — с отчаянием сказал он. — Обязательно заподозрят.

— Я тебя попрошу только открыть чемодан. Ключ все время заедает.

Он поспешно повернулся к чемодану, открыл его и поставил на пол. Она подошла к юноше и, открыв сумку, вытащила деньги. Он увидел пятидолларовую бумажку, которую она вложила ему в руку, легко коснувшись его пальцев.

Билл растерялся:

— Вы не ошиблись? Это не слишком много, мэм?

— Это всего лишь деньги, Билл, — рассмеялась она. — У меня их много, я должна из прокутить недельки за две. Как ты думаешь, Билл, у меня будет возможность поразвлечься здесь? — спросила она немного печально. — Или ты думаешь, что такой глупой и старой, как мне, даже не на что надеяться?

— Вовсе вы не старая, — искренне сказал он, сглатывая слюну. — Вы…

— Ну какая я, Билл?

Она придвинулась к нему, и его захлестнула ароматная волна ее духов. Он судорожно сжал в кулаке бумажку и выпалил залпом:

— Вы прекрасны.

Она отступила от него и легко проговорила:

— Ах, оставь. Мне кажется, ты всем женщинам говоришь комплименты, надеясь получить чаевые.

Не глядя на нее, он бросил пятидолларовую бумажку на пол и с ненавистью пробормотал:

— Если вы так думаете, забирайте свои деньги обратно. — Повернувшись, он зашагал к двери. Низкий, интимный голос остановил его:

— Не уходи сердитый, Билл. Когда ты сменишься?

— Ночью, в двенадцать, — Билл стоял не двигаясь. Он сочувствовал, что Эллен приближается, но упрямо остался на месте. Она замурлыкала ему в ухо:

— Я чувствую, что буду скучать сегодня ночью, Билл, если захочешь чего-нибудь выпить на ночь… почему бы тебе не постучать ко мне в дверь.

— Я… видите ли… — он выскочил в холл с горящим лицом. Он понимал, что должен бежать отсюда, как от чумы, но при этом уже знал, что обязательно вернется сюда — ровно в полночь, после своего дежурства.

Эллен Гаррис счастливо улыбнулась, когда дверь закрылась, и, напевая какую-то легкую мелодию, посмотрела на ручные часики. Она обещала Гербу позвонить из отеля, как только устроится. Его можно еще застать в офисе. Сняв трубку, она сказала телефонистке отеля: «Я хочу заказать разговор с мужем в Нью-Йорке, — помолчав, добавила: — мистером Гербертом Гаррисом». Назвала номер и стала ждать. Через минуту она услышала голос Герберта: «Алло, это ты, Эллен?»

— Герб? — в ее голосе звучали легкость и радость. — Как ты, дорогой?

— Отлично. А как дела в южном королевстве?

— Все чудесно, милый. Солнышко горячее, океан голубой, отель отличный. Путешествие было приятным. Я скучаю по тебе, Герб.

— Не больше, чем я по тебе.

— Ну, ничего, потерпи, — радостно засмеялась она. — Ты только представь: я наняла машину. Ее должны вот-вот подогнать. Я хочу покататься немного, пока не стемнеет. И отель, и машину, и все-все я заношу на Карт-Бланш, Герб. Правильно?

— Конечно, правильно. На то и кредитные карточки. — Он помолчал немного, затем добавил: — Я люблю тебя.

— О, Герб, милый, я тебя тоже люблю. — После минутного колебания Эллен добавила: — Они тут набрали самых сообразительных посыльных. Университетские футболисты — не более, не менее. Ты посмотрел бы на одного, который доставил меня наверх. Мне кажется, я не буду здесь скучать.

— Послушай-ка! — его голос стал резким, но затем он рассмеялся: — Хорошо, развлекайся. Перезвони через пару дней, идет?

— Постараюсь, милый. Ты тоже не скучай. Спокойной ночи.

Герберт Гаррис из Нью-Йорка пожелал ей в ответ спокойной ночи, и связь прервалась.

Опустив трубку на рычаг, она встала, подошла к восточному окну и стала зачарованно смотреть на океан. В конце концов, зябко поежившись, она вернулась в комнату, стянула с себя шелковый жакет и бросила его на одну из кроватей. Выскользнула из юбки, подошла к открытому чемодану и выбрала платье с низким вырезом из переливающегося шелка цвета пламени. Через десять минут зазвонил телефон, она вышла из ванной с губной помадой в руках и подняла трубку. Швейцар отеля сказал, что машина, взятая напрокат, стоит у дверей и ждет ее. Она поблагодарила, сказал, что немедленно спускается вниз. А десять минут спустя Джустас Лоуфорд вновь имел возможность наблюдать, как Эллен Гаррис пересекает вестибюль. «Платье для коктейля, — отметил он, — явно шаг вперед по сравнению с тем костюмом, который я видел на ней в первый раз». Затем представив, как она выглядит в прозрачной ночной сорочке, Джустас Лоуфорд со вздохом посмотрел на вертящуюся дверь, за которой исчезла Эллен.