Красное море - [2]

Натану все стало ясно. Значит, это все-таки Лукошников. Ах, падла! Он молиться должен на Натана, а он…

— Ларина тоже Лукошников? — глухо спросил Натан. — Откуда взялись «казанские»?

— Тут странная история, Анатолий Михайлович, — Коноплёв почесал подбородок, — я думаю, что Мезенцев приложил к этому руку. Подумай сам, — он даже не заметил, как перешёл на «ты», — Ларин после ухода Январского, остаётся временно исполняющим обязанности директора. Ты лежишь в больнице, неизвестно когда выйдешь, а на него давит Лукошников. Ларин и подчиниться боится, и не подчиниться — боязно. А если ты из больницы все-таки выпишешься, и узнаешь, что он без твоего разрешения деньгами распорядился, то ты Ларина с говном смешаешь. Вот он, дурачок, и побежал к Мезенцеву. Тот, похоже, сразу просек, в чем дело и какие барыши это сулит. Мезенцев обратился к Артуру Валееву, тот возглавляет «казанских». Они в хороших отношениях, Мезенцев год назад помог Валееву выйти по амнистии. И вот Смольный назначает директором кладбища Александра Петрова, который никогда не работал в нашей структуре, и вообще, тёмная лошадка, но зато является другом и Артура Валеева, и Мезенцева. А дальше все просто. Ларина убирают, а Малышев, понимая, что будет следующим, пускается в бега. А тебя, Анатолий Михайлович, просто не успели предупредить. Слишком быстро все закрутилось. Да и ты только первый день на работе.

— Все ясно, Владик, — Натан мрачно смотрел перед собой. — Я сказал Зорину, чтобы он забил стрелку с «казанскими», ты свяжись с Грузином, пусть тоже будет там, остальным я сам позвоню.

Натан ещё не знал, что начался слом с таким трудом выстроенной им структуры. Но он почувствовал, что все идёт не так, как было задумано. Крепкие связи между «кладбищенскими» и чиновниками всех уровней зародились ещё в советское время. Никто не имел права безнаказанно посягать на это, поистине, золотое дно. И как бы не называли, что бы ни говорили про работников кладбищ, свалить эту «мафию» никому было не под силу. С приходом к власти Горбачёва и разрешением свободного предпринимательства, влияние и доходы «трупняков» увеличились во много раз. Другое дело, что работники одного кладбища стали поглядывать на другие, желая и их прибрать к рукам. На них стали наезжать различные группировки, предлагая «крышу» и требуя процент от доходов. Натан первым попытался наладить отношения между «кладбищенскими» и криминалом. Надо заметить, что ему это удалось. Несмотря на войну между группировками, огромное количество убитых, искалеченных, закопанных заживо на тех же самых кладбищах. Ни для кого не было секретом, что сам Натан в этой борьбе опирался на «авторитетов», воров в законе, «королей» старого мира. Он и сейчас позвонил Сёке.

— Сека, у нас проблемы. Надо решать.

— Что предлагаешь? — голос авторитета, слегка скрипучий, звучал равнодушно, но Натан знал, что это равнодушие напускное. Сека, похоже, был в курсе происходящего.

— Нужно стрелку забивать. Я уже отдал распоряжение.

— Что от меня требуется?

— Собери всех наших воров. «Казанские» не остановятся. «Похоронка» — только первый шаг. Или ты хочешь отдать им весь Питер?

— Я понял. Но ты не можешь присутствовать на стрелке. Ты не вор.

— Сека, я думаю, ты знаешь, что надо делать.

— Хорошо. Договорились.

«Стрелка» между «казанскими» и «питерскими» авторитетами состоялась через неделю после убийства Ларина. Натан на ней не был, и, сидя в своём кабинете, с нетерпением ждал звонка от Секи. Он позвонил поздно ночью.

— Вот что, Натан, — как всегда бесцветно сказал Сека, — хочешь, не хочешь, а с ними придётся поделиться. Мы все подсчитали, прикинули и договорились. Коноплёв будет «смотрящим».

— Надеюсь, ты все сделал правильно, — устало проговорил Натан. Он не ожидал, что «питерские» так легко пойдут на уступки. — Но помяни моё слово, добром это не кончится.

Натан как в воду глядел. Уже через несколько дней Коноплёва попытались убить. Но только ранили. И тогда он обратился за защитой к «кавказцам». Но это привело всего лишь к противостоянию двух крупнейших группировок: «казанской» и «кавказской». Александр Петров, поставленный директором кладбища, быстро разглядел огромные возможности левых заработков, и стал, ничтоже сумняшеся, класть деньги себе в карман, ничего не отдавая в общак. Натан пытался его предостеречь, но тот только отмахнулся.

— Анатолий Михайлович, вы уже никто, а за мной — и «казанские», и «чечены», — сказал он.

Через три месяца его пристрелили. Ещё через месяц убрали Артура Валеева. Натан не мог понять, что происходит. Он перестал влиять на ситуацию и чувствовал, что мало того, что власть уходит из его рук, но ещё и кольцо вокруг него сжимается. Лукошников, который теперь стал заместителем мэра, натравил на Натана РУОП, УБОП, и даже авторитеты стали косо поглядывать на него.

Натан чувствовал, что из России надо уезжать. Особенно, если учесть, что общак украинской братвы, который он в своё время прикарманил, не найден до сих пор, и подозрения с него не сняты, его могут «пришить» в любой момент. И не только его. У Натана семья, и если захотят наехать на него, то, в первую очередь, начнут с жены и детей.