Красное и чёрное. Начало - [7]

— Певереллы жили здесь когда — то. Поттерам сейчас принадлежит лишь небольшой коттедж на холме за кладбищем. Но там уже давно никто не живёт. И что же ты собираешься делать?

— Отобрать то, что они используют по своей прихоти, не понимая, какая это реликвия. Тогда мы соединим два Дара

— Ты собираешься выкрасть артефакт, передающийся по наследству в чистокровной семье? — удивился Дамблдор. — А ты слышал, что за это преступление лишают палочки и отправляют гнить в Азкабан на шесть лет? Вряд ли ты выдержишь там весь срок и не сойдёшь с ума раньше.

— Что же ты предлагаешь?

— Я предлагаю оставить всё, как есть. У нас есть палочка. Это уже немало.

— Ты забываешься, Альбус. Во — первых, палочка принадлежит мне. А во — вторых, неужели ты так ничего и не понял? Только собрав все три Дара вместе, мы сможем воспользоваться ими. Иначе поодиночке они будут губительны для их хозяев.

— И что ты предлагаешь? Отправиться моему брату в Азкабан из — за какой — то мантии — невидимки? — не выдержал Аберфорт, снедаемый противоречивыми чувствами.

Гриндевальд одарил того лишь презрительным взглядом.

— Если мы выбрали этот путь, Альбус, то мы в любом случае становимся вне закона.

— Геллерт во многом прав, — Альбус чуть улыбнулся, взглянув на брата. — Ты оканчиваешь школу в этом году, и сможешь самостоятельно позаботиться об Ариане. А я, наконец, смогу заняться своей карьерой и личной жизнью, Аберфорт, — Альбус мягко улыбнулся и поправил очки.

Аберфорту всё это сильно не понравилось.

— Ты же знаешь, что я собирался открыть своё дело и переехать отсюда в Швейцарию.

— Ариана не помешает тебе.

— Ариана? Только ты сможешь вернуть её. Она же почти научилась справляться со своими приступами. И ты хочешь бросить её?

— Я буду навещать сестру, и она ни в чём не будет нуждаться.

— Я не смогу позаботиться о ней так, как ты.

— Альбус не может заботиться о ней вечно, — Гриндевальд поднялся и встал рядом с Дамблдором, приобняв того за плечи, — с его талантами просто грех отсиживаться дома.

Аберфорт брезгливо скривился при виде этой сладкой парочки.

— Это ты, жалкий эгоистичный червяк, настраиваешь Альбуса против собственной семьи. Я не позволю тебе, похотливая грязная тварь, забрать у меня брата! — Аберфорт выхватил палочку, он был в ярости.

— Да как ты смеешь? — Гриндевальд защитным жестом оттолкнул Альбуса и незамедлительно выхватил свою волшебную палочку.

— Экспелиармус!

— Петрификус Тоталус!

Альбус на мгновение замешкался.

— Прекратите это!

— Авифорс!

— Инкарцеро!

— Вердимилиус!

— Обскуро!

Парни начали швыряться заклинаниями, ловко уворачиваясь от оных. Аберфорт отлично орудовал палочкой. Ещё немного и Гриндевальд не смог бы отразить новое заклинание.

— Аберфорт, прекрати это! — Альбус попытался обезоружить брата, но тот легко отразил заклинание, которое отбросило Альбуса к стене. Ярость, вскипающая в его сердце, отлично питала его магию.

— Нет! — Геллерт не заставил себя ждать. — Круцио!

Аберфорт упал на стол, проломив его под своим весом. Невыносимая боль пронзила его тело, и юноша не смог сдержать дикого крика боли. Кровь застилала глаза красной пеленой, он никогда ещё не чувствовал подобной боли, словно оказавшись в аду в один миг.

Потом боль исчезла так же быстро, как наступила. Аберфорт закашлялся, кругом были клубы пыли и извёстки, в ушах стоял какой — то шум, который не позволял разобраться в происходящем, но, когда туман рассеялся, юноша, словно в замедленной съёмке поднялся и увидел Альбуса, стоящим на коленях, а у него на руках, (о, ужас!) словно тряпичная кукла, лежала убитая Ариана.

— Мерлин! — потерянным голосом воскликнул Аберфорт и грохнулся на колени рядом с телом сестры. — Кто из вас, подонков, это сделал?

И Дамблдор, и Гриндевальд молчали, они и сами не понимали, чьё заклинание задело девушку.

Геллерт поспешно уехал из дома Дамблдора, три дня спустя он не пришёл на похороны. Аберфорт всё это время не разговаривал с братом, а, когда тот попытался поговорить прямо на свежей могиле сестры, Аберфорт заехал брату по роже, сломав Альбусу нос. Тот был таким жалким, что даже доставать палочку не было надобности.

Спустя неделю, Гриндевальд написал Дамблдору письмо, в котором просил о встрече, но тот так и не явился. Сразу после этого юноша уехал из страны. Его сердце было разбито, душа изуродована, и совесть кричала о смертельной вине.

И всё же Гриндевальд не дал пропасть своим идеям и таланту. Молодой революционер быстро завладел умами волшебников — немцев. Позже он распространил своё влияние на восток и на стене Дурстранга появился знак Даров Смерти. Но на достигнутом он не останавливался. В нём росла ненависть к Дамблдору, который так жестоко его обидел, оттолкнув. Вскоре, добившись признания или подчинения в Восточной Европе, Геллерт обратил своё внимание вновь на Британские острова.

Поттеры оказались под защитой Дамблдора. После жестокой ссоры, произошедшей между ним и Гриндевальдом, Альбус делал всё, чтобы оставшиеся Дары Смерти не попали к тому, кого он когда — то считал другом. Гриндевальд же необъяснимо боялся своего соперника, и Дамблдор это знал. Оставив попытки выкрасть мантию — невидимку, Геллерт взялся за воскрешающий камень. Изучив все ветви потомков Певереллов, он перебрал всех возможных обладателей камня. После нескольких десятков лет кропотливой работы, параллельно завоеванию мира, он обнаружил линию Мраксов, над которыми словно висел Рок. Большинство потомков ушли из жизни либо по случайности, либо отказавшись от жизни из — за несчастной любви. Удивительно, что им вообще удавалось оставлять потомков. И вот, род Мраксов прервался на Меропе, которая совсем недавно родила сына — полукровку и оставила его в одном из бедных маггловских приютов Англии. Поиски скрытого магией поместья Мраксов заняли ещё несколько лет, пока мальчик рос. Обыск поместья ничего не дал. Престарелые родители Меропы Мракс, как и её брат, понятия не имели о местонахождении кольца и внука. Не добившись от них ответа на свои вопросы, Гриндевальд впервые не побрезговал убийством чистокровных волшебников.