Красное и черное - [5]

— Время обновленія міра уже близко.

— Если трепетная лань нападаетъ на лютаго тигра и убиваетъ его, — Мое время близко.

— Если нѣжный отрокъ не щадитъ собственной жизни, — Мое время близко.

— Если въ сельскихъ кузницахъ куютъ изъ плуговъ мечи и изъ серповъ кинжалы, — Мое время уже на порогѣ…

— День Страшнаго Суда готовъ пройти надъ этой страной, ибо владыки его созрѣли и перезрѣли, какъ осенніе хлѣба, и беззаконія ихъ, какъ спѣлыя зерна, осыпаются на землю.

— Владѣтели этой страны, какъ поздніе плоды, засохшіе на вѣткахъ. Ихъ стебли тверды и ломки. Дыханіе бури сломитъ ихъ и сброситъ внизъ.

— Тогда разсѣются насильники и разбѣгутся во всѣ стороны проливатели крови, и острее меча пройдетъ надъ ними, и будетъ тщетный плачъ и скрежетъ зубовный. Ибо сѣющій вѣтеръ пожнетъ бурю и мнящій обуздать океанъ потонетъ въ волнахъ.

Такъ сказалъ Христосъ, Сынъ человѣческій, Сынъ Божій:

— Истинно, истинно говорю вамъ: — Еще при жизни вашей увидите день правды и возмездія, день Страшнаго Суда.

Январь, 1906 г.

СОНЪ ТАЙНАГО СОВѢТНИКА

Посвящается Петру Николаевичу Дурново

Тайный совѣтникъ задремалъ, сидя въ креслѣ у письменнаго стола. Цѣлый день онъ читалъ донесенія своихъ агентовъ, генералъ-губернаторовъ и просто губернаторовъ, и просто генераловъ, и просто шпіоновъ. Одни доносили ему, что крамола укрощена, и тюрьмы переполнены, и все обстоитъ благополучно. Другіе доносили, что крамола не укрощена, но тюрьмы переполнены, и все обстоитъ не благополучно. Онъ читалъ донесенія и писалъ на нихъ резолюціи. На однихъ донесеніяхъ писалъ: стѣснить; а на другихъ: не стѣсняться, на однихъ писалъ: заточить, а на другихъ: расточить.

Двадцать тысячъ шпіонскихъ донесеній въ день!.. Если разложить ихъ рядомъ, листочекъ къ листочку, они протянулись бы какъ дорога, отъ Москвы до Петербурга. И всю эту бумажную дорогу онъ проходилъ ежедневно одинъ изъ конца въ конецъ. Высылки, аресты, разстрѣлы, висѣлицы.

Усталъ тайный совѣтникъ, отложилъ бумаги въ сторону и потребовалъ ужинъ, но даже кусокъ не шелъ ему въ горло. Вмѣстѣ съ ужиномъ подали красное вино. Тайный совѣтникъ выпилъ залпомъ два стакана, потомъ вылилъ остатки и, прежде чѣмъ поднести ихъ ко рту, онъ поднялъ стаканъ и посмотрѣлъ его на свѣтъ. Вино было красное, густое, какъ свѣжая кровь.

Тайный совѣтникъ прилегъ головой на столъ и задремалъ послѣ обѣда. И въ легкомъ хмѣлю краснаго вина ему приснился сонъ.

Былъ низкій песчаный берегъ и было бурное море. Берегъ былъ ровный, унылый, пустой, неоглядно-широкій, какъ мертвая степь. Нигдѣ не было ни дерева, ни кустика и никакого прикрытія.

У моря на берегу стояла высокая башня. Она была сложена изъ широкихъ бѣлыхъ плитокъ. Это были доносы. Двадцать тысячъ бумажныхъ донесеній были сложены другъ на друга, какъ кирпичи или черепица. Они воздвиглись, какъ колонна, и прикипѣли другъ къ другу, какъ сѣра и ртуть, и почва подъ ними была пропитала ихъ ядовитыми испареніями.

На башнѣ былъ водруженъ высокій желѣзный флагштокъ, какъ острая пика. На пикѣ развѣвалось знамя, трех-цвѣтное знамя…

Тайный совѣтникъ стоялъ на вершинѣ башни. И такъ какъ онъ стоялъ въ высотѣ, то небо нависло низко надъ его головой. Кругомъ башни разстилалось бурное море. Бѣлые гребни волнъ набѣгали и лизали ея подножіе. И съ высоты своей тайный совѣтникъ могъ видѣть дальше, чѣмъ со ступеней подножія, и заглянуть за край горизонта. Тамъ всходило сіяніе, тускло-багровое, широкое и угрюмое, неизъяснимо зловѣщее.

— Что это тамъ? — тревожно подумалъ тайный совѣтникъ. — Луна ли восходитъ, или разгорается пожаръ, или въ темномъ небѣ занялась багровая заря? Быть вѣтру, быть большой бурѣ…

Небо низко висѣло надъ головою тайнаго совѣтника; по небу ползли тучи, какъ черныя раздувшіяся жабы.

— Вотъ такъ небо, — подумалъ тайный совѣтникъ, — черное, черносотенное.

И эта черная тьма показалась ему еще грознѣе багроваго разсвѣта.

Вѣтеръ крѣпчаетъ и раскачиваетъ бумажную башню. Тайному совѣтнику трудно стоять, онъ хватается руками за древко знамени. Тонкое древко гнется. Туча спускается еще ниже и вдругъ раскалывается. Въ ея утробѣ вспыхиваетъ пламя. Что-то ослѣпительное падаетъ внизъ и пробѣгаетъ до земли. Слышенъ гулкій раскатъ.

— Кого это разстрѣливаютъ? — думаетъ тайный совѣтникъ.

Подъ ногами его раздается трескъ, башня рушится и обломки валятся въ воду. Тайный совѣтникъ съ крикомъ валится вмѣстѣ…

Въ комнатѣ тихо и тепло. Рожки электрическихъ лампъ сверкаютъ подъ потолкомъ и отражаются въ зеркалѣ. Тайный совѣтникъ поднялъ голову. Чье это блѣдное лицо глядитъ изъ зеркала? Какъ оно испугано, какъ искажено!..

Электрическія лампы какъ будто потускнѣли и мигаютъ, какъ нагорѣвшія свѣчи. Черныя тѣни ползутъ отъ стѣны, какъ протянутыя руки. Кто это мелькнулъ въ углу за пріотворенной дверью? Не призракъ ли мстителя?..

Въ комнатѣ нѣтъ никого. Тихо, тепло. За дверью стоятъ стражи съ револьверами въ рукахъ. Даже на улицѣ у подъѣзда стерегутъ вооруженные шпіоны и ѣздятъ взадъ и впередъ велосипедисты. Въ комнатѣ нѣтъ никого. Тайный совѣтникъ одинъ со своею совѣстью. Но совѣсть его спитъ крѣпкимъ сномъ. Онъ опускаетъ голову на руки и тоже засыпаетъ, во второй разъ…