Красноармейцы - [5]

«Бойцы за пролетариат» — это почетное имя. «Бойцы за мировой пролетариат» — это очень почетное имя.

«Пусть солдаты Красной армии примут глубокую благодарность молодого французского пролетариата. Будьте стойки, солдаты международной Красной армии. Мы скоро придем к вам принять участие в борьбе, чтобы нанести смертельный удар международной буржуазии».

Это из письма молодых французских пролетариев.

Так пишут многие рабочие делегации: бельгийцы, немцы, испанцы, делегаты английских студентов, японские делегаты. Среди других идут большие китайские письмена, словно не слова это, а рисунки. Рисунками этими говорят китайские пролетарии, ныне студенты университета имени Сун-Ятсена, говорят просто и сердечно советским бойцам:

«Наши лучшие друзья и надежные бойцы русского пролетариата! Вы не только бравые защитники советской власти, но и сильная опора всех революционных, угнетенных народов всего мира»…

Еще страница, другая, и из Китая мы переносимся в Испанию и читаем пылкие строки испанского делегата: «В тот день, когда Испания будет иметь такую армию, как Россия, в тот день погибнет империализм»…

Дальше, дальше по страницам книги. Мелкие строки афганцев, восторженные приветы немецкой рабочей делегации, делегатов седьмого пленума ИККИ… И когда я всматриваюсь в эти строчки, я вспоминаю большой зал клуба, наполненный красноармейцами, и среди них старика, болгарского делегата Коминтерна, горячо бросающего красным бойцам слова:

— Красная армия готовит настоящих бойцов авангарда международной пролетарской революции…

В углу, в клубе, на столике лежит наша красная книга. О многом говорит она, говорит языком резолюции. И когда мы перелистываем эту книгу, мы вспоминаем о тех делегатах, которые посещали наш полк, мы думаем об их жизни и о том почетном имени, которое они дали нам, «солдатам главного города». Имя это — «бойцы за дело мирового пролетариата».

В ПОЛКОВОЙ ШКОЛЕ

Стрелковые состязания

После двух месяцев занятий в роте лучших красноармейцев перевели в полковую школу, где они должны были готовиться стать младшими командирами. Занятия в школе были сложнее и труднее, чем в роте. По-прежнему ходили на плац для маршировки и гимнастики. Шаг стал более четким, и не болтались, как на вешалке, руки.

Кроме строя, усиленно принялись за изучение оружия. Изучали винтовку, ручной пулемет, станковый пулемет Максима, гранаты. Приступили к специальным военным наукам — топографии, тактике, артиллерии. Все эго было ново и интересно. День за днем становились все более и более «опытными бойцами».

Было в школе два ленуголка. Разукрасили их, организовали библиотеку. По вечерам после занятий ленуголки были переполнены. Почти каждый день работала какая-нибудь группа или кружок: по сельскохозяйственному налогу, по арифметике, по географии, по вопросам китайской революции.

Тяга в кружки была необыкновенная. Каждому хотелось побольше узнать, большему научиться за два года, и некоторые, особо ретивые, вроде Недорезова, ухитрялись записываться чуть ли не во все кружки.

Для выявления лучших стрелков решили мы устроить в ленуголке состязания по стрельбе из винтовки дробинкой, а потом из мелкокалиберных.

Начальник наш Диванов был одним из лучших стрелков полка и хотел и нас воспитать «снайперами»[5]. Ну и шум же стоял в ленуголке! Записалось на состязания человек сорок. Ложились на брезент, внимательно прицеливались и… палили.

— Дыркин, где же твоя дробинка? — издевался отмечавший результаты отделком. — Неужто «за молоком» улетела?

Дыркин подходил к мишени и долго искал попаданий. Не найдя, он смущенно замечал:

— Я вот из пулемета лучше стреляю.

Ребята дружно ржали.

Драмкружковец наш Нейфельд страшно боялся отдачи. И стрелял он таким образом: закрывал глаза, отводил вперед насколько возможно винтовку и с безнадежным видом спускал курок.

Капернаут вообще не видел цели. Долго он принимал за мушку хомутик штыка. Потом он смастерил следующее приспособление: заклеивал одно очко пенсне и уверял, что так он видит цель великолепно. Но и после этого изобретения пули его летели «за молоком».

После состязаний в красном уголке мы выдвинули группу в десять человек лучших стрелков на общеполковое состязание. В число этих стрелков попал начальник команды Петров, каптенармус наш Харитонов, Федька Чернов, Степа Кироков, Попков из третьего взвода, Симонов, Саликаев, лучший стрелок наш — руководитель общеобразовательных групп Льдовский, старшина[6] Сотников и, совершенно неожиданно, я.

После длительной тренировки в одно из воскресении направились мы в тир. Каждый здорово волновался. Шутка ли — предстояло отстоять честь школы!

Соревнования были между школой и первым, вторым и третьим батальонами. Четыре команды выстроились в сторожке тира, и руководитель состязании, старый знакомый наш, комроты Ильиченко, объяснял условия. Надо было из пяти выстрелов выбить наибольшее количество очков.

— Ну, смотрите, не подкачайте, — мигнул нам Ильиченко.

Из десяти человек нужно нам было выбрать шесть. Решили выставить Кирокова, Чернова, Льдовского, Попкова, старшину и меня.

Первыми стреляли красноармейцы первого батальона. С нетерпением ждали мы в сторожке их возвращения.