Она хотела было спросить, что случилось, но потом остановила себя.
Может, это все игра? Может, он ее просто использует, чтобы обеспечить себе хорошую рекламу, и весь его интерес к ней одно лишь притворство? Сколько любовных историй разыгрывалось у нее на глазах только затем, чтобы прикрыть другие порочные связи модельного бизнеса. Наивным репортерам пускали пыль в глаза дизайнеры, страдающие нарциссизмом, которые привыкли использовать людей только для собственного пиара. Пора взглянуть правде в глаза. Она не была ни длинноногой моделью, ни сногсшибательной красавицей. Она была просто Сарой. Обыкновенной девушкой с обыкновенной внешностью и обыкновенной работой.
— Сара. — Он улыбнулся, и все ее опасения отошли в сторону.
Его улыбка очаровывала.
— Я понимаю, что у вас впереди рабочий день, — сказала Сара, еще раз напомнив себе держаться деловых рамок, — поэтому мне не хотелось бы отнимать у вас много времени. К тому же я думаю, что у меня достаточно материала для статьи, и если вы…
— Хорошо. Я вас ждал. — Он показал рукой на кресло перед столом, а сам наклонился, выдвинул один из ящиков и, достав оттуда стилетто Фредерика, поставил его на стол. — Думаю, что это ваша туфелька.
Сара захватила с собой и другую туфлю, рассчитывая сразу же отсюда отправиться к себе в офис. Она вытащила ее из сумки и поставила рядом. Казалось, даже цвет их стал ярче, как только пара объединилась. Сара протянула руку и провела пальцами по тонкому ремешку, по позолоченной пряжке, выполненной в виде стилизованной буквы «К», затем ее рука скользнула по плавной линии подъема, а потом вниз вдоль каблука… Она видела сотни туфель, но эта пара, казалось, стала самим символом женщины, которой она всегда хотела быть…
— Изумительно, правда?
— Фредерик, возможно, не тот человек, с кем было бы приятно выпить бутылочку пива, но в таланте ему не откажешь.
— Это так… как если бы он прочитал мои мысли. Именно такие туфли я всегда мечтала себе купить…
Всю жизнь Сара старалась быть практичной, чувствуя на себе большую ответственность. Она работала, заботилась о своей семье и все время беспокоилась, что у нее не хватит сил справиться со всем… Такие туфли совсем не вписывались в уравнение ее жизни.
— Тогда почему вы их не носите?
— О чем вы говорите? Они даже еще не появились в продаже.
— Вчера у вас в квартире я видел…
Она и забыла, что дверь шкафа рядом с буфетом, куда Калеб относил поднос, почти никогда не закрывалась, потому что к ним редко кто приходил.
— Вы, значит, видели мою коллекцию…
— Созданную для того, чтобы собирать пыль, как я понимаю.
— Просто не было случая надеть их.
— Почему? — Калеб наклонился через стол. С этим его движением до нее донесся запах его одеколона. Древесный аромат с едва заметной перчинкой.
— Все не так просто… — вздохнула она. — Вообще я очень практична. Все те туфли я покупала под влиянием момента, но никогда не носила… Они как-то не вписываются в мою жизнь.
— Вы работаете в индустрии моды — как это может не вписываться?
— Вы решили сегодня устроить мне допрос? С чего это вдруг такой интерес к моей обуви?
Калеб поставил локти на стол, соединив кончики пальцев.
— Давайте лучше назовем это исследованием.
И Сара решила поддержать игру. В конце концов, он целую неделю отвечал наее вопросы. Теперь, возможно, насталаего очередь.
— Я всегда была за что-то ответственна, — начала она. — Платила по счетам, старалась рассчитать расходы, работала… Но время от времени я словно сходила с ума и покупала себе пару туфель — таких, как эти, — бог знает зачем, потому что мне просто некуда было их надеть.
Вот. Признание сделано. Личная жизнь у Сары Гриффин не отличалась от личной жизни черепахи. В кафе и клубах она бывала только по работе. Ни свиданий, ни встреч с друзьями…
— Это надо исправлять, — сказал Калеб.
По его лицу нельзя было ничего прочесть. Он что, решил ее куда-то пригласить? Или это так, в качестве комментария?
— Не думаю, что будет здорово, если репортера скандальной хроники увидят в клубе вместе с героем ее колонки.
— Ну вы ведь не пишете в таблоиде, пока работаете над статьей о компании?
Это верно. Но если она отправится куда-нибудь с Калебом Льюисом, то это еще больше сблизит их…
Она опустила глаза на туфли Фредерика:
— Это само воплощение непрактичности. Они словно специально созданы для рекламы беззаботной жизни.
— Верно, — сказал Калеб. — Но и на вас бы они тоже смотрелись.
Сара отдернула от них руку:
— Эти туфли у меня не затем, чтобы их носить. А чтобы написать о них статью.
— Какой у вас размер?
— Седьмой, но…
— Как раз. — Калеб подвинул к ней туфли. — Примерьте.
— О нет… я не могу…
— Можете. — Он улыбнулся, и она не знала, какое искушение для нее больше — запретные туфли или запретный мужчина. — Ну, побалуйте себя хоть немного, Сара.
В какое-то мгновение она подумала, чем еще она могла бы себя побаловать. Калебом Льюисом. Его губами, его руками, его низким глубоким голосом. Чтобы то, о чем она не раз мечтала, стало реальностью.
— Побаловать?
Он встал, обошел вокруг стола и, взяв одну туфлю, присел перед ней:
— Можно?
Когда он вот так, улыбаясь, смотрел на нее, отказать ему было просто невозможно. Она выставила вперед одну ногу: