Красная рука - [12]

— Чем же лазер хуже ионно-плазменного генератора?

— Просто для создания изображения лазеру необходима какая-либо поверхность, тот же самый экран, или большая стена… Так, что, прямо в воздухе не получается.

— Понимаю, понимаю, — с сочувствием произнес полицейский. — И что же предложил Эрденштейн?

— Я точно не знаю. Мне показалось, что он предложил какое-то устройство, действующее непосредственно на психику людей.

— Неужели такое возможно? — удивился Саммерс.

— Не знаю, — пожал плечами Уингли.

— Но, скажите, Герберт, — настаивал полицейский, — в какой форме были отклонены предложения Эрденштейна? Не оказывалось ли на него какое-либо давление? Было ли совершено что-нибудь оскорбительное по отношению к нему?

— Нет, ничего не было, — уверенно ответил Уингли. — У нас совещания всегда проходят в доброжелательной, корректной обстановке. А если и говорить о каком-либо неуважении, то оно могло исходить только от самого Эрденштейна… Сложный тип.

— Большое спасибо, мистер Уингли, — сказал Саммерс, закрывая свой блокнот. — Благодаря вашей помощи мы выяснили, что в случившемся нет вины участников совещания.

— Конечно, нет, — с облегчением сказал Герберт.

— Мистер Уингли, можете быть свободными. Продолжайте работать, если понадобится, мы вас разыщем.

Герберт Уингли стремительно вышел из зала. Полицейские вышли вслед за ним. На пути им встретилась Джулия Уолтерс. Саммерс попросил у нее адрес проживания Эрденштейна. Получив адрес, полицейские хотели покинуть здание компании, но Джулия попросила их немного подождать. Она по телефону предупредила охрану и помогла спуститься на лифте, объяснив, что посторонние не могут воспользоваться им.

Глава 7

Полицейские возвращались в отделение. На этот раз Саммерс вел машину с невысокой скоростью. Он был весь сосредоточен на своих мыслях. Неожиданно прервав свои размышления, Саммерс спросил сержанта:

— Хаппел, что ты думаешь обо всем этом?

— Мне кажется все просто. Этот Эрденштейн крайне неуравновешенный тип, психанул на совещании и носился на машине весь день, пока не врезался. Не удивлюсь, если экспертиза покажет наличие алкоголя в его останках.

— Да, действительно, надо дождаться результатов экспертизы, — согласился Саммерс. — И вот еще что… Как только появится время, отправляйся по указанному адресу и постарайся выяснить как можно больше об Эрденштейне. Заодно выясни, не было ли у него банковских счетов.

Однако события складывались по-другому. Незадолго до их приезда поступило тревожное сообщение. В северном микрорайоне, недалеко от школы, какой-то психически ненормальный человек открыл стрельбу из автоматической винтовки. Поэтому Саммерс, как и большинство полицейских, был задействован в операции по нейтрализации этого преступника. Далее потянулась череда обыденных преступлений, и лейтенант уже к следующему утру почти забыл об автомобильной аварии и смерти Эрденштейна.

И вспомнил о вчерашней автомобильной аварии только на следующее утро, когда сержант Хаппел познакомил его с результатами экспертиз. Из протоколов экспертиз следовало, что автомобиль Эрденштейна до самого момента столкновения с дорожным катком для укатывания асфальта был в хорошем техническом состоянии, а в останках обгоревшего трупа выявлено просто колоссальное содержание алкоголя. Познакомившись с результатами экспертиз, Саммерс сказал:

— Да, Хаппел, похоже, что ты был прав относительно причин аварии и смерти Эрденштейна.

— Вот видите, шеф, — сказал с сияющей улыбкой сержант, — я тоже немного понимаю в следственной работе.

— Молодец! А как насчет опроса соседей и сведений из банка?

— Сделал, все сделал, — сказал Хаппел, смеясь. — Жил в гостинице, ничем особенным работникам не запомнился, не скандалил, никого к себе не приводил. А вот счет в банке действительно был, и Эрденштейн его закрыл вечером, накануне аварии. Более того, понимаю, о чем вы сейчас спросите, я обзвонил отделения других банков и почты. Нигде не было открыто нового счета на имя Эрденштейна. Не было также и почтовых переводов, сделанных человеком с такой фамилией.

— Молодец, Хаппел, правильно мыслишь и действуешь. Но где же деньги?

— Денег нигде не было, — ответил сержант. — Часть, скорее всего, пропил, часть сгорела в машине. Может быть, где-то играл. Кстати, я был в казино, показывал там фотографию Эрденштейна. Никто его не опознал. Может быть, какие-нибудь подпольные дела, но это трудно установить.

— Хаппел, ты растешь прямо на глазах.

— Спасибо, шеф. Ваша школа.

— Молодец, так ты сможешь стать хорошим следователем, — сказал Саммерс. — Интересно, а какую сумму снял Эрденштейн?

— Чуть более шестидесяти тысяч долларов.

— Не так уж и мало, — задумчиво сказал Саммерс. — Предположим, получил он всю сумму банкнотами по сто долларов. Это же шестьсот бумажек. Не могли они бесследно сгореть.

— Это верно, шеф, — ответил Хаппел, — но не мы проводили осмотр сгоревшей машины. В протоколе отмечено, что в машине все сгорело дотла. Тут уже ничего не изменишь… Я думаю, дело надо закрывать. Никто претензий не предъявит. Родственников у Эрденштейна нет, в компании, похоже, никто сильно не огорчился, да и к нам до сих пор по поводу его смерти никто не обращался.