Красная планета - [2]

– Осмотреть? Каким образом, мальчик? Я не могу даже измерить ему температуру, потому что не знаю, какая температура у него нормальная. В его биохимии я смыслю столько же, сколько свинья в апельсинах. Ты хочешь, чтобы я вскрыл его и посмотрел, почему он тикает?

Виллис тут же убрал свои отростки и сделался гладким, как бильярдный шар.

– Ну вот, вы его напугали, – с укором сказал Джим.

– Прошу прощения. – Доктор протянул руку и потрепал Виллиса по меховой шерстке. – Виллис хороший, Виллис славный. Никто не обидит Виллиса. Ну давай, малыш, вылезай.

Виллис приоткрыл голосовой сфинктер.

– Не обижать Виллис? – недоверчиво спросил он голосом Джима.

– Не обижать Виллис. Обещаю.

– Не резать Виллис?

– Не резать Виллис. Никогда.

Медленно появились глаза, и Виллис приобрел выражение настороженного внимания (он прекрасно обходился без лица).

– Вот так-то лучше, – одобрил доктор. – Ближе к делу, Джим. Почему тебе кажется, что с ним что-то не так, если мы с ним думаем иначе?

– Да потому что он так себя ведет, док. Дома-то все хорошо, а вот когда выходит… Раньше он со мной всюду ходил, скакал и везде совал свой нос…

– У него нет носа, – заметил Фрэнсис.

– Пять с плюсом. А теперь, когда я его беру погулять, он сворачивается в клубочек, и ничего от него не добьешься. Если он не болен, почему он так делает?

– Начинаю соображать, – сказал доктор. – Он у тебя сколько времени живет?

Джим задумался, перебирая в памяти двадцать четыре месяца марсианского года.

– Где-то с конца зевса, почти с ноября.

– А теперь конец марта, почти церера, лето кончилось. Тебе это ни о чем не говорит?

– Да нет.

– Что ж он, по-твоему, по снегу должен скакать? Мы уезжаем, когда приходят холода, а он здесь живет.

– Вы думаете, это он впадает в спячку? – раскрыл рот Джим.

– А что ж еще? Предки Виллиса много миллионов лет приспосабливались к смене времен года, не может же он так сразу от этого отказаться.

Джим забеспокоился.

– Я ведь хотел взять его с собой в Малый Сирт.

– Малый Сирт? Ах да, ты ведь в этом году поступаешь в школу. И Фрэнк тоже.

– Точно!

– Не могу привыкнуть к тому, как быстро вы растете. Я прилетел на Марс, потому что здесь год в два раза длиннее, но чтото не вижу никакой разницы – годы Летят еще быстрее.

– Док, а сколько вам лет? – поинтересовался Фрэнсис.

– Неважно. Итак, кто из вас будет изучать медицину, а потом вернется мне помогать?

Ответа не было.

– Ну, ну! – настаивал доктор. – На кого вы собираетесь учиться?

– Не знаю, – сказал Джим. – Я интересуюсь ареографией[Ареография– астрологическое описание поверхности планеты Марс, от Ares – Марс (грея.). (Здесь и далее примеч. перев.) ], но и биология мне тоже нравится. Может, стану планетарным экономистом, как мой старик.

– Это обширная область. Долго придется учиться. А ты, Фрэнсис?

Фрэнсис немного смутился.

– Я? Да ну, я все-таки думаю стать космическим пилотом.

– А я думал, ты из этого уже вырос.

– А что тут такого? Мне кажется, я смогу.

– Дело твое. Да, раз уж об этом зашла речь: вы ведь уедете в школу еще до миграции?

Поскольку людям несвойственно впадать в зимнюю спячку, колония дважды в марсианском году переезжала. Южное лето они провели в Хараксе, в тридцати градусах от южного полюса, а теперь собирались перебраться в Утопию, в Копаис, почти на том же расстоянии от северного полюса. Там колония должна была провести половину марсианского года, то есть почти целый земной год.

Возле экватора находились постоянные, немигрирующие поселения – Нью-Шанхай, Марсопорт, Малый Сирт и другие, но они не считались колониями, и населяли их в основном служащие Марсианской Компании.

Контракт и закон обязывали Компанию обеспечить колонистам высшее земное образование, а Компании было удобнее сосредоточить обучение в одном месте – в Малом Сирте.

– Мы едем в будущую среду, – сказал Джим, – на почтовом скутере.

– Так скоро?

– Да, потому я и беспокоюсь за Виллиса. Что с ним делать, док?

Виллис, услышав свое имя, вопросительно посмотрел на Джима и повторил, в точности копируя его:

– Что с ним делать, док?

– Заткнись, Виллис.

– Заткнись, Виллис, – Виллис столь же точно скопировал и доктора.

– Наверное, правильнее всего было бы вынести его на воздух, найти норку и сунуть его туда. Вы сможете возобновить знакомство, когда спячка кончится.

– Что вы, док, он же так потеряется! Он выйдет гораздо раньше, чем я приеду на каникулы. Может, он проснется еще до переезда колонии.

– Может быть. – Макрей задумался. – Ему не повредит снова оказаться в своей среде. С тобой он ведет неестественный образ жизни, Джим. Ты же знаешь, он личность, а не собственность.

– Конечно! Он мой друг.

– Не пойму я, – вставил Фрэнсис, – чего это Джим так с ним носится. Конечно, болтает он здорово, но все равно, как попугай. По-моему, он просто болван.

– А тебя никто не спрашивает. Виллис меня любит. Правда, Виллис? Ну, иди к папе. – Джим протянул руки, меховой шарик взобрался по ним и устроился у Джима на коленях – теплый, чуть пульсирующий. Джим погладил его.

– Почему бы тебе не попросить марсиан позаботиться о нем? – предложил доктор.

– Я пробовал, но не нашел ни одного в таком настроении, чтобы он обратил на меня внимание.