Красная петля - [19]

– Потанцуй с ней, – сказал Толя, на сей раз по-русски. И вот мы с Максин вышли на середину зала, и пианист спросил, что нам сыграть, я попросил Макси выбрать, и она заказала «Я люблю тебя таким какой ты есть». Трио заиграло. Макс отлично танцевала, она показала мне кое-какие па, мы закружились, и я сосредоточился на танце.

– Я пою? – произнес я в ухо Максин.

– Да, – прошептала она, улыбаясь мне в лицо и я тоже улыбнулся и расцеловал ее – глаза, рот уши – и позабыл обо всем на свете.

– Мне нужно кое-что рассказать тебе. – В понедельник утром после моей свадьбы голос Сида Маккея по телефону звучал негромко, вразумляюще. – Ты должен знать, просто на всякий случай. Я солгал тебе вчера. На самом деле это я вызвал копов.

Я предложил Сиду поговорить с детективом, ведущим это дело, но он ответил:

– Все непросто, Арти, прошу тебя.

– Езжай, – сонно сказала Максин. Мы легли спать часа в четыре, и она еле разлепила глаза, когда зазвонил телефон. – Езжай, иначе будешь сам не свой.

Максин перевернулась на другой бок и, улыбаясь, вернулась в объятия Морфея.

– Я знал его, – сказал Сид, едва я переступил порог его пристанища в Ред-Хуке.

– И кто он? – спросил я. – И на какой такой случай? Ты сказал по телефону: «На всякий случай». Что за случай?

– Пожалуйста, сядь.

Я прислонился к столу у окна, выходящего на реку.

– Ты же вчера собирался уехать отсюда? Он не ответил.

– Сад, давай поговорим. Я не смогу навешать тебя каждый день. Эту неделю я работаю, а потом ухожу в отпуск. У меня медовый месяц. Пожалуй, дам тебе кое-какие телефоны. Два телефона. Вот смотри, один – толковый коп, он тебе понравится, к тому же филолог, докторская степень по английскому. Ему можно доверять, – я порылся в джинсах в поисках клочка бумаги и извлек его на свет. – А другой – для чрезвычайных обстоятельств. Важная персона. Сид, ты меня слышишь?

Не уверен, что он обращал на меня внимание. Его мысли где-то витали.

Сид взял бумажку, положил на стол, не глядя, и поблагодарил. Уселся в глубокое кресло и указал мне на другое такое же.

– Как свадьба? Прости, что не смог прийти. Я тебе кое-что послал. Почтой.

– Кто это был? – повторил я.

– Прости. – Сид поднял руку пригладить волосы, посмотрел на нее, потом снова опустил на подлокотник кресла. – Спасибо, что пришел, Арти. Может, включить вентилятор? Ночью я обычно довольствуюсь открытыми окнами, но уже припекает, – растолковал он так обстоятельно, словно я был приглашен на деловые переговоры.

– Ты позвонил мне. Сказал, что знаешь этого покойника. Что вызвал копов. Я пришел. И жду твоих слов.

– Да, – сказал Сид. – Сейчас соображу что-нибудь выпить, – он тяжело поднялся и побрел на маленькую кухню. – Сок будешь?

Под ногами Сида заскрипели доски, положенные лет сто назад.

Я устал. Мне жаль было Сида, но терпение лопалось по швам. Я подошел к пианино, на котором ровными рядами были расставлены снимки: Сида, друзей и родственников, Сида с разными знаменитостями. Он был когда-то важной птицей, игрок, человек со связями, а ныне ретировался на свой склад у черта на куличках.

– Сок, кофе, пиво?

– Давай кофе, – откликнулся я, рассматривая фотографии. Взял одну. Сид стоял рядом с молодым черноволосым человеком в китайском халате из красного шелка и улыбался в объектив. Это был Рикки Тай. Очень юный. Такой, каким я впервые встретил его.

Вчера вечером Рик говорил со мной о Сиде. Придет ли Сид? Ты познакомил нас. Сид был вдвое старше его, сказала Дон Тай.

Я поставил фотографию на место, развернулся и подошел к столику, где поджидал Сид с кружкой кофе для меня, чая – для себя.

Я не обмолвился об этом снимке с Риком.

Взял кофе, отхлебнул немного, присел на край стола и вновь напомнил:

– По телефону ты сказал, что знал покойника. Будешь говорить об этом? Я не стану тянуть клещами.

Он выглянул в окно.

– Хочешь говорить, Сид, так говори. Или я позвоню тому, кто уже ведет это дело, или ты сам, как надумаешь, позвони по телефону, который я тебе дал, или я могу совсем не вмешиваться, но только определись. Я твой должник и не хочу, чтобы ты вляпался в какое-нибудь дерьмо, но, пожалуйста, не мучай меня.

– Прости. – Он взял кружку, вынул из нее чайный пакетик.

– Ты знал его до того, как его убили? Этого бомжа, который клянчил у тебя мелочь?

– Подозреваю, что да. Ты понял это.

– Да. Так что, какой-то русский громила убил его, просто приняв за тебя, или дело сложнее? У него было имя?

Сид глотнул чаю:

– Возможно.

– Возможно? Хочешь сказать, что факты относительны и что они могут меняться в зависимости от точки зрения?

– Нередко, – сказал он. – Я заметил, как ты разглядывал мою фотографию с Рикки Таем. Ты же нас и познакомил, верно. – Он улыбнулся. – Ты притащил его на ту вечеринку, много лет назад.

– Я побывал на многих вечеринках.

– Ты не помнишь.

– Ты хранишь его фотографию, потому что когда-то вы были вместе на одной вечеринке? – Я отставил кружку и поднялся.

– Что-то вроде того.

Я словно пробирался через трясину, зная, что Сид замкнется, если гнать его пинками. Замолчит или же забарахтается в хитросплетениях воспоминаний и захлебнется ими.

Я произнес как можно мягче:

– Хочешь еще что-нибудь рассказать о покойнике? Откуда ты знал его?