Красная гора: Рассказы - [84]
«Здесь, в 1941 г. фашистами были расстреляны…» — в который раз перечитал он и вздохнул: «Может, эта металлическая табличка — единственное, что я сумел сделать в своей жизни? Кто будет помнить, что жил на земле такой поэт? Кто будет читать его стихи? А надпись на табличке прочтут. Может быть, для этого я и был спасен?» Нет, — вздрогнул он, — не только для этого. Чьи-то строки всплыли в его памяти:
Кто-то известный писал их. Кто? Он не мог вспомнить. Да и не в этом была суть. Суть была в том, что у него есть Марик, что он еще не успел его потерять. Почему-то именно ему, Марку, не мог посвятить он стихотворения. Да и разве расскажешь в стихах о том, как становится хорошо, светло, когда Марик рядом. Когда-то он вот так же любил Лину. А теперь она запрещает Марку приезжать к нему. Неужели она не видит, не понимает, не чувствует своей жестокости?
Неужели не видит, каким жестоким становится иногда Марикин взгляд? Волчонок, маленький угрюмый волчонок. Невозможно погладить. Испуганно дергается от любого прикосновения. И все-таки, до чего родной, до чего любимый! Все на свете готов отдать, только бы Марик жил с ними. Сколько лет должно ему исполниться, чтобы сам смог выбирать, с кем ему жить? Одиннадцать? Двенадцать? Ему скоро двенадцать. Надо пойти к юристу, надо узнать.
У него вдруг кольнуло сердце, потом еще и еще. Он опустился на землю и достал таблетку. Валидол всегда был при нем.
Он до сих пор помнил, как его схватило тогда, когда во двор въехал грузовик с солдатами в немецкой форме. Он сразу почувствовал: они приехали убивать, и рванулся было предупредить маму и других, но не предупредил, сердце проклятое помешало. Оно разорвалось в груди, как будто пуля уже вошла в него, и только когда он пробрался в сарай и мешком каким-то задвинул себя так, чтобы совсем-совсем раствориться в темноте, сердце отпустило.
Он снова почувствовал себя двенадцатилетним сиротой, бредущим по дороге, где добрые люди прятали его, кормили, жалели.
«Как странно, — подумал, — больше всего добра я получал именно от чужих. Пришла пора отдавать долги. Обязательно надо будет забрать Марка к себе! И в школу другую переведем его, а то там его совсем затравили. Если его будут любить, и он, может быть, любить научится».
— Мама, мамочка, я обещаю тебе, — начал было он и опять почувствовал, как кольнуло сердце, и вздохнул, что уже ничего не успеет сделать, что смерть притаилась где-то рядом, и пожалел, что она так долго водила его за нос и кости его будут гнить отдельно.
«Не в братской могиле сгниют мои кости», — прозвучало у него в голове, и он достал заветную тетрадочку и торопливо записал эту фразу.
КРАСНАЯ ГОРА
«И знала я, что расплачусь сторицей…»
Он подошел к ней, присел на ее кровать и спросил:
— Читаешь детектив?
— Да, — ответила она.
— Любишь убийства?
— В детективах — да, — призналась она.
— А я профессиональный убийца, — глаза его зловеще сузились.
Она хихикнула, надеясь, что он обратит все в шутку, но он продолжал:
— Ты не представляешь себе, что чувствуешь, когда попадаешь жертве прямо в сердце и когда на твоих глазах душа живого существа отделяется от тела. Это как оргазм, да нет, почище оргазма. Потом уже не можешь без этого. Хочешь еще и еще.
Она подумала, что, может быть, в других обстоятельствах испугалась бы, но теперь ей нечего бояться. Она и так ждала смерти.
— Кого ты убивал? — приподнялась на локте она.
— Свиней, — ответил он.
— Ах, свиней, — вздохнула она и отметила, что все же ей стало немножко легче на душе, хотя…
— Свиньи, они совсем как люди, — в такт ее мыслям заметил он. «Это ты мне говоришь?!» — удивилась она и спросила:
— А совесть никогда тебя не мучила?
— Все же зависит от рамок, — усмехнулся он. — Раздвинешь рамки, скажешь: «Мне это можно», вот совесть мучить и не будет. И потом, люди должны есть мясо, потому кто-то должен выращивать свиней, а кто-то убивать. А я и выращивал и убивал. И представляешь, когда сотворишь молитву, воткнешь ей нож прямо в сердце, она сама, истекая кровью, идет к разделочному столу, падает на него и затихает.
— Какую молитву? — пробежал мороз у нее по коже.
— Все из Торы.
— Ты еврей?
— Еврей, конечно.
«Не похож, — подумала она, бесцеремонно разглядывая его. — Русский богатырь Илья Муромец, прямо с полотна Васнецова. Впрочем, здесь все называют себя евреями, и нечего допытываться, кто есть кто».
— А здесь ты лучшей работы, чем вытирать попки доходягам, вроде меня, не нашел? — спросила она и сама удивилась своему вопросу: «Что же может быть хуже, чем убивать свиней? Что может быть хуже?»
— Здесь я вообще себя не нашел, — вздохнул он.
— Так возвращайся!
— Вернуться можно только на пепелище. «Но где мой дом и где рассудок мой?» — процитировал он.
«Странные свинорезы нынче пошли! — вздрогнула она. — Убивают свиней, а потом стихи читают».
Она давно, чуть ли не с детства знала, кто она. И все в доме так ее и звали: «Свинушок, свинушок», и это звучало не оскорбительно, скорее даже ласкательно. Просто и мама, и папа, и сестры поняли и почувствовали ее природу и не бранили ее, не осуждали. Мама и сестры до блеска убирали, натирали квартиру, а ей милее всего был свинюшник, то есть не то чтобы милее, просто она тут же создавала вокруг себя свинюшник, и ничего с этим поделать не могла.
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Убить пересмешника» в атмосфере индейской резервации. Он находится на грани взросления. И получает жестокий удар: его мать подвергается жестокому насилию с расистским подтекстом. Это преступление полностью меняет его семью навсегда. Теперь ему предстоит свершить справедливость и отомстить обидчику. «Круглый дом» – завораживающий литературный шедевр, одновременно история взросления, триллер и семейный роман.
Жизни девятилетней Робин из благополучной белой семьи и чернокожей Бьюти, матери трех детей, никогда не должны были пересечься. Робин скучает в пригороде Йоханнесбурга, а Бьюти изо всех сил пытается в одиночку поднять детей. Но восстание школьников, вышедших на улицы города с протестами против порядков апартеида, сметает привычное существование, и Робин с Бьюти оказываются в одном доме, а их судьбы тесно переплетаются. Робин, умная и предприимчивая, обожающая книги про сыщиков, твердо настроена стать детективом.
Даже самая простая мелодия может быть обманчивой. Альфред Бузи – звезда небольшого городка, известный своими песнями и музыкой. Мистер Ал, как его зовут близкие, скорбит о покойной жене в одиночестве на своей большой вилле на берегу моря. Однажды ночью на Бузи кто-то нападает – не голодное животное, а дикий ребенок. Этот случай возрождает старые слухи: возможно, в лесах вокруг города живет древняя раса, как-то связанная с бродягами, заполонившими улицы. Вопрос с ними нужно решить – раз и навсегда. Лиричный и завораживающий, эпичный и обескураживающе личный, «Мелодия» – это роман о скорби и славе, о любви к музыке, которая остается с тобой навсегда.
«Писатель Строганов проник в „тонкие миры“. Где он там бродит, я не знаю. Но сюда к нам он выносит небывалые сумеречные цветы, на которые можно глядеть и глядеть, не отрываясь. Этот писатель навсегда в русской литературе».Нина Садур.