Красная дверь - [90]

Спустя четверть часа констебль Миллер, одетый трубочистом, поднял пьяный шум перед палатой общин. Послали констебля разобраться с ним, но уровень шума не уменьшился. Ратлидж с другим констеблем подошел к палате и стал урезонивать «пьяницу». Миллер, молодой и возбужденный, едва не переиграл свою роль, но в конце концов оба констебля повели его, протестующего во всю мощь своих легких, в Ярд. Небольшая толпа, смеясь, наблюдала за зрелищем, а Миллер подыгрывал публике, предлагая поцеловать хорошеньких девушек, так как поцелуй трубочиста приносит удачу. Он уронил одну из своих щеток, наклонился поднять ее и упал лицом вниз. Два констебля поставили его на ноги. К тому времени Миллер выглядел позеленевшим, и зрители отошли, когда он опустился на колени и его вырвало в канаву. Нетерпеливо ожидавшие констебли убедили двоих-троих оставшихся зевак идти по своим делам. Миллер, держась за живот и уверяя, что не хотел причинить вреда, поплелся между двоими полицейскими к дверям Ярда.

Ратлидж отошел поговорить с хорошо одетым, важным на вид мужчиной. Они простояли вместе добрых пять минут, пока последние отблески солнца не скрылись за облаками.

Мужчина откланялся, зашагал к палате общин и скрылся за дверью. Несколько секунд Ратлидж смотрел ему вслед, потом направился назад к Ярду. На полпути туда один из констеблей вышел ему навстречу, передал сообщение и вернулся. Ратлидж пошел к реке, изучая облака. Вдалеке среди них сверкнула молния. Подул холодный ветер, предвещая грозу. Послышался раскат грома.

«Скоро пойдет дождь», — заметил Хэмиш.

На расстоянии, где-то около Трафальгар-сквер, резко загудел автомобиль. Ратлидж двинулся к мосту, задержавшись, чтобы понаблюдать, как под каменной аркой ловко скользит ялик. Судя по доносящимся голосам, в нем было трое мужчин, достаточно молодых, чтобы наслаждаться ощущением опасности.

Он подошел к мосту и остановился, словно размышляя, что делать дальше. Снова прогремел гром, молнии сверкали ярче и чаще. Сняв пальто и свободно набросив его на плечи, он повернулся и зашагал назад в сторону Ярда.

Ратлидж так и не узнал, откуда появился Билли. Опять грянул гром, Хэмиш прошипел предупреждение, и внезапно парень обхватил рукой его шею. Ратлидж пытался вырваться, но Билли был силен и одержим навязчивой идеей. Каким-то уголком ума Ратлидж интересовался, где же Майклсон с его дюжиной констеблей.

«Берегись!» — крикнул Хэмиш.

Блеснул нож, но Ратлидж поймал и заломил руку, держащую его, и всем весом налег на нее.

Парень с криком отпустил Ратлиджа, изо всех сил пнув его в колено.

Вновь прогремел гром, и Ратлиджу послышался грохот немецких орудий.

Он схватил Билли за плечи, но тот молотил его кулаками по лицу.

Позади кто-то сказал:

— Уилл, ради бога…

— Нет, я убью его. И тебя тоже. — Его лицо было зеленым при свете молний.

— Послушай меня, Уилл. Я помогу тебе, клянусь Богом.

— Мне не нужна твоя помощь.

Билли нанес удар ножом, метя в открытую грудь Ратлиджа, но человек позади него толкнул Ратлиджа в сторону с такой силой, что оба упали наземь, а нож вонзился в левый бок незнакомца.

Ратлидж вскочил на ноги и, прежде чем Билли успел прореагировать, схватил его и повалил на колени. Билли закричал от боли. Человек, лежащий на тротуаре, крикнул:

— Не трогайте его!

— Я бы с удовольствием его придушил, — процедил Ратлидж сквозь зубы.

Но он имел в виду Майклсона, поскольку топанье сапог было не слишком быстрым.

Первый констебль подбежал к троим мужчинам, осветив фонарем лицо упавшего, и Ратлидж едва не выпустил Билли, узнав Чарли Худа.

— Вы в порядке, сэр? С вашей стороны это было храбро, но безрассудно, — упрекнул Ратлиджа констебль, склонившись над Худом. Он стянул чем-то кровоточащую рану, когда подошли еще двое мужчин и приняли Билли из рук Ратлиджа.

Ратлидж опустился на колени рядом с Худом.

— Какого черта вы здесь делаете? — осведомился он, но запыхавшийся Майклсон подошел к ним и спросил:

— Кто этот другой человек?.. — Остальные слова заглушил гром.

— Добрый самаритянин, — ответил констебль. — Нам срочно нужна помощь, сэр. Рана выглядит скверно.

Билли молчал, стоя в лучах фонарей и глядя на Худа.

— Зачем ты пришел сюда? — заговорил он. — Смотри, чем это кончилось.

Худ откашлялся, и на его губах появились черные пятнышки крови.

— Не ожидал увидеть вас снова так скоро, — обратился он к Ратлиджу.

— Что вы здесь делали? — снова спросил Ратлидж.

— Это мой сын, — ответил Худ.

Когда Ратлидж перевел взгляд с лица Худа на лицо Билли, он не обнаружил никакого сходства. Но когда Билли повернулся к нему, вызов на его лице сменился страхом, и выражение глаз отца и сына стало похожим.

Ратлидж видел Билли один раз и только мельком. Но он запомнил его лицо, когда тот обратился к другому констеблю, пытаясь заявить о своей невиновности. И внешность Чарли Худа усилила это воспоминание.

Худ прислонился спиной к констеблю, его лицо было бледным, рот кривила гримаса боли.

— Это моя вина, — прошептал он, с усилием улыбнувшись. — Я должен был успеть раньше.

Они пытались увести Билли, но тот упирался, желая остаться с отцом. Вспышка молнии на мгновение осветила их лица, сменившись слепящей темнотой. Прогремел гром, и ветер усилился, колыхая одежду и волосы.