Красная дверь - [58]

Ратлидж начал аккуратно просеивать землю сквозь пальцы, отбрасывая корешки растений и забираясь под камень. Набалдашника трости там не было. Он и не ожидал найти его, но должен был убедиться.

Ратлидж разглаживал землю, когда Хэмиш сказал: «Там!»

Ратлидж остановился. Сначала он ничего не видел, а потом заметил то, что застряло в корнях анютиных глазок.

Это было не больше зубочистки. Просто обломок дерева, как пресловутая иголка в стоге сена. Фактически, больше похожее на иголку, чем на что-нибудь еще, которая потускнела оттого, что ее поднесли к пламени.

Ратлидж тщательно выкопал обломок, сдул с него землю и протянул руку к сломанному концу трости, которую все еще держал Саттертуэйт.

Кончики не совпали, но не было сомнения, что это то же самое дерево.

— Зверски проделано, — заметил Саттертуэйт.

— Думаю, он хотел ударить ее второй раз. Один удар его не удовлетворил. Интересно почему? Потому что она умерла так легко? Или ее разбитая голова выдала бы его?

— Это турист, Ларкин…

— Сомневаюсь. Из дома ничего не взяли, кроме сундучка с письмами.

— Интересно, где может быть набалдашник трости? Думаете, он был ценным? Ларкин сказал, что у него почти не было денег.

— Он мог найти здесь трость и украсть набалдашник. Но это могло произойти после убийства, а ее тело лежало здесь на виду. Все же… — Ратлидж повернулся к воротам в сторону Тилуолда. — Хорошо, что мы присматриваем за ним. — Он посмотрел на трость в руке. — Было бы чудом, если бы мы нашли остальное. — Набалдашник должен быть заметным, подумал он. Они обычно из слоновой кости или из золота, с инициалами или фигурой, которую легко можно опознать. Его интересовало, захотел бы Эдвин Теллер описать трость своего брата.

Машина Теллера? Трость Теллера? Но ни то ни другое не являлось доказательством убийства. Только то, что он был здесь в день смерти Флоренс Теллер. Или один из его братьев…

«У человека в автомобиле не было трости, когда он уходил», — напомнил Хэмиш.

— Но мы не знаем, была ли она у него, когда он прибыл. Нам известно только то, что он нашел тело и запаниковал. — Ратлидж говорил вслух.

— У мужчины в автомобиле? Может быть, — сказал Саттертуэйт. — Во всяком случае, сундучка с письмами при нем не было.

— Что, если он уже спрятал их в багажник? Он мог вернуться к дому, чтобы уничтожить трость.

— Верно. Я бы поклялся, что мы тщательно обыскали изгородь.

— Безусловно. Но не землю под ней. — Ратлидж аккуратно завернул обломок трости в носовой платок и вытер руки.

На небе сгущались тучи.

— Мы можем попасть под дождь, — заметил Ратлидж и повернулся к Саттертуэйту. — Вы просеяли пепел в камине? На случай, если там что-то сожгли?

— Да, и ничего не обнаружили. Конечно, если на сундучке не было петель, ничего могло и не быть. Или застежки. Он бы сгорел целиком. Но это потребовало бы времени. По-моему, убийца забрал коробку с собой.

— Ладно. Думаю, нам надо отправляться в Хобсон, пока не началась гроза.

Они как раз добрались до полицейского участка, когда хлынул дождь. Саттертуэйт поблагодарил Ратлиджа и спросил:

— Вы останетесь на ночь?

— Я хочу доставить трость в Лондон как можно скорее. Дам вам знать, что мы выяснили.

— Значит, вы думаете, ответ в Лондоне? Один из братьев?

— Не уверен. Но у нас с вами нет подозреваемых здесь. Так что попробую в Лондоне.

Саттертуэйт усмехнулся.

— Вы утонете, прежде чем доберетесь туда. — И он быстро побежал к двери участка, спасаясь от ливня.

Дождь с ветром был холодным для июня. И он преследовал Ратлиджа почти до Честера. Там ливень прекратился, и Ратлидж решил проехать оставшиеся пятьдесят миль. Его мысли внезапно приняли новое направление, и он спешил проверить свою догадку.

Глава 22

Эдвин Теллер вел машину в ночи с намерением побыстрее оказаться как можно дальше от Хобсона. Они с женой обсуждали возможность остановки на полпути, как сделали по дороге из Лондона, но он отверг эту идею. Лондон был домом, убежищем. Он находился не на северной дороге, где каждая миля служила напоминанием. Дома Эдвин мог забыться.

Эйми спала на сиденье рядом с ним, и он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо в своей жизни.

Эдвин сделал правильно, посетив заупокойную службу по Флоренс Теллер. Эйми, Сюзанна и Питер пытались разубедить его. Мнения Уолтера он не спрашивал — оно не было для него важно.

Учитывая обстоятельства, Эдвин не был уверен, почему он ощущал такую острую нужду быть там. Казалось, Флоренс вовсе не имела личности — тот, кто был повинен в ее смерти, причинил больше неприятностей, чем она за всю свою жизнь.

Флоренс Маршалл Теллер. Эдвин шептал эти слова, и ночной ветер уносил их.

Где-то он читал, что, пока кто-нибудь помнит имя человека, тот никогда не умирает полностью.

Флоренс Маршалл Теллер.

Эйми рядом пошевелилась, но не проснулась. Эдвин завидовал ей.

Он думал, что инспектор Ратлидж лучше других понимал его желание присутствовать на похоронах. Член семьи — даже если у нее не существовало собственной семьи и она была Теллер только по браку. В этом прочитывалось определенное достоинство. И что-то в лице полицейского, стоящего у могилы, отражало мысль, что она заслуживала лучшего.