Красавище и Чудовица - [23]

Скрывая неуверенность, я гордо вздёрнула подбородок, встречая насмешливый взгляд блестящих карих глаз.

— Вынуждена ответить категорическим отказом. Я спешу, и не нужно больше меня задерживать. Всего наилучшего.

Я обошла его по широкой дуге и было обрадовалась, что мои слова всё же дошли до его ушей, но увы. Тролль хорошо отработанным движением скользнул мне наперерез и снова загородил дорогу. До общежития уже так близко! А эта упёртая гора мышц… ррр!

— Что‑то для кухарки у тебя чрезмерное чувство собственного достоинства, крошка, — сощурясь, протянул наглец.

— А разве кухарке оно вовсе уставом не положено?

— Почему же? Я люблю женщин, которые способны оценить себя АДЕКВАТНО. Редкое умение, кстати. Но уж ты…

— Оцениваю себя адекватнее, чем кто бы то ни был, — сдержанно улыбнулась я. — И поэтому чужое мнение на этот счёт меня совершенно не интересует. Особенно мнение дурно воспитанного самовлюблённого… (чуть не сказала болвана) студента.

Глаза этого самого 'студента' опасно потемнели, лицо прорезала злая кривая ухмылка. На редкость предсказуемая реакция! Я почти не сомневалась, что пожалею об этих словах… Но промолчать было выше моих сил.

— Девчонка!.. да ты…

— Беседу предлагаю продолжить в присутствии вашего командира, — с безмятежной улыбкой показываю за его плечо. — Вон он как раз идёт!

Тролль купился и оглянулся. А я подобрала юбку и стремглав понеслась к общежитию. Взлетела на третий этаж, приложила магключ к двери и успела её захлопнуть прежде, чем с лестницы раздался рык уязвлённого высокородного бол… студента.

Уфф… На женский этаж его, слава Свету, не пустят. Итак, Сина, делаем ставки: будет ли вышеназванный господин торчать целый час под дверью, карауля дерзкую 'кухарку'? И — есть ли хоть малейший шанс, что в другой одежде он тебя не узнает? Не поймёшь, пока не выйдешь! Я подмигнула своему взъерошенному отражению и бодро сказала себе, что иметь во врагах одних женщин — это слишком неинтересно. Мэтр Парасельс всегда говорил, что годы учёбы надо проводить не только за книжками. Чтобы было о чём вспомнить на старости лет! Похоже, моё подсознание приняло этот совет всерьёз. Если доживу — точно будет о чём вспомнить!

После душа и быстрого завтрака (булочки как‑то уже не радовали) я снова села перед зеркалом и попыталась сходу освоить однозначно полезное для всех девушек искусство — маскировки. Точнее, разрисовки. Мне пришло в голову, что это будет дополнительным шансом себя обезопасить. Не факт, что в ближайшее время мы столкнёмся с этим молодчиком лицом к лицу, а потом он, может, и вовсе забудет этот эпизод (хе — хе, кого обманываем?) Но подстраховаться не помешает. Итак, на кожу — тонкий слой муки, брови зачерним карандашом. По щекам размажем немного вишнёвого варенья. Липкое какое… но зато румянец появился. А губы…

Я вздрогнула от громкого стука в дверь и выдохнула с облегчением, услышав голос Ханны.

— Доброе утро, можно к тебе?

— Сейчас!

Этот взгляд надо было видеть…

— Ты что с собой сотворила?!?

— Да ничего особенного, просто пытаюсь казаться хоть немного красивее, — смутилась я. — Понимаю, что бесполезно, но…

— Так, беги смывай это всё, я мигом!

Она вернулась с большим мешком из плотного бархата и, велев мне убрать скатерть, вывалила его содержимое на ровную поверхность стола. Я натурально распахнула рот. Ничего себе, 'дамская косметичка'! Бесчисленные баночки — скляночки — коробочки, какие‑то кисточки, футлярчики, пара кружевных, правда, мятых, платков и даже — о ужас! — накладная тёмная коса.

— Зачем это??

— А, на всякий случай. Свои волосы у меня не очень густые, вот и приходится подправлять. Я её только на балы — приёмы напяливаю. Навертишь сверху причёски — и выглядишь не хуже других. А у тебя, кстати, какие волосы? Вечно замотанная ходишь.

— Поэтому и хожу. Не хочу, чтоб надо мной ещё больше смеялись… И как, по — твоему, всё это может мне помочь?

— Садись к зеркалу — узнаешь! До занятий двадцать минут, успеем!

Что сказать — Ханна освоила эту женскую науку на отлично. Во всяком случае до факультета я дошла абсолютно спокойно, не высматривая своего потенциального мстителя. В конце концов, он уверен, что его осадила не в меру наглая кухарка, и не должен обратить внимание на девушку в форме. А если вдруг и обратит — то решит, что это просто два отдалённо похожих друг на друга человека. Благодаря стараниям Ханны, моя кожа стала выглядеть более светлой и при этом естественной (надо сегодня же купить себе такую пудру), брови слегка поменяли форму и стали казаться изящнее, а на губах в первый раз в жизни появилась помада. Не яркая, столь любимая аристократками, но подходящая к новому оттенку кожи, она визуально освежала лицо и отвлекала внимание от невыразительных глаз. Я чувствовала себя непривычно: не только защищённой, но даже почти красивой. Встречные студенты из тех, кто здоровался с Ханной, сегодня вроде не шарахались от меня и не кривились демонстративно. То ли мне так кажется, то ли дело в косметике, а может, начали привыкать к моему виду. Только бы в ответ на приветствия не разулыбаться во все клыки! Сразу всё испорчу…