Красавица - [46]

– Откуда вы знаете? – ответил Билли. – Вы никогда не даете нам шанса. Вы все время думаете, что мы будем плохо себя вести.

– Я достаточно хорошо вас знаю, – сказала я. Билли перегнулся через стол к близнецам:

– А теперь слушайте, вы оба. Если вам позволят здесь остаться, сможете сидеть тихо и хорошо себя вести?

Оба мальчика широко раскрыли глаза.

– Да, – сказал Шейн.

– Обещаете?

Шейн и Зейн с серьезным видом кивнули.

– Позвольте им остаться, – попросил Билли. Джесс хихикнул.

– А не то Билли их поколотит, – театрально прошептал он.

– Я поколочу тебя, приятель, – сказал Билли и шутливо толкнул его в плечо.

Тем временем Алиса уселась рядом с Винус, придвинув свой стул вплотную к инвалидному креслу.

– Мне восемь лет, – сказала она. – А сколько тебе? Винус сидела, опустив голову, не глядя в сторону Алисы.

– У меня есть красивые карандаши, – сказала Алиса. Она открыла пенал и вынула два. – Можешь взять один, если хочешь. – Она положила карандаш перед Винус. – Вот, держи.

Никакого ответа.

– Одну богиню зовут так же, как тебя. В мифологии. Ты знаешь об этом?

Никакого ответа.

– Богиню красоты. У тебя знаменитое имя. Я никого не знаю с этим именем, только ее и тебя.

Никакого ответа.

– Я думаю, тебе повезло. Больше, чем мне. Когда я говорю, как меня зовут, все сразу вспоминают Алису в Стране чудес. И всегда говорят: «Видела Белого Кролика?» Я терпеть этого не могу. Меня тошнит, когда я это слышу.

Винус по-прежнему смотрела вниз. Алиса наклонилась к ней:

– Почему ты все время молчишь?

Заметив это, я сказала:

– Алиса, Винус не любит, когда к ней придвигаются слишком близко.

– Верно, она может дать тебе по башке! – воскликнул Билли. – Как мне. Помнишь, Винус? Когда она пришла к нам в класс, то взрывалась, как атомная бомба. БАХ!!! – заорал он.

– Билли, хватит! – Я жестом приказала ему сесть. Этого близнецы не могли пропустить.

– БАХ! – крикнул Зейн, сорвавшись с места.

– БАХ! – подхватил Шейн.

– БАХ! – выкрикнул напоследок Билли. И устремив на меня невинный взгляд, с притворным интересом принялся изучать содержимое папки.

– Мир могил и кладбищ, – пробормотала Алиса. – Мир слез и страхов.

Джесс блаженно улыбнулся:

– Знаете что? Мне нравится учиться в этом классе.

Больше не было необходимости приглядывать за Винус на перемене. Прикованная к инвалидному креслу, она не представляла ни для кого угрозы. Однако я решила продолжить наши особые занятия. Когда все ушли на перемену вместе с Розой, я осталась с Винус.

– Хочешь в туалет? – спросила я, решив, что сначала нужно позаботиться об этом.

Винус смотрела на меня.

Мне пришло в голову, что, несмотря на мой многолетний опыт работы с избирательно немыми детьми, благодаря которому я лучше понимала проблему, я, как и все, перестала ожидать от нее ответа. Я привыкла к ее молчанию. Однако Винус доказала, что может говорить. Поэтому, решила я, настало время начать все заново. Хотя она не ответила мне, я ждала, не сводя с нее взгляда.

Она опустила глаза.

– Винус, хочешь в туалет? Молчание.

– Знаешь, нам будет гораздо легче, если ты начнешь говорить. Я понимаю, ты привыкла молчать. Наверное, начинать немного страшно. Но все же говорить гораздо лучше. Так что? Хочешь в туалет? Никакого ответа.

Я подождала. Через полторы минуты молчания почти каждый из нас начинает чувствовать неловкость. Один из приемов при работе с избирательной немотой – научиться чувствовать себя комфортно при значительно более долгих паузах, не отвлекаться от «беседы» и, если внимание рассеивается, повторить вопрос, но не спешить самому заполнить паузу.

Наконец Винус еле заметно кивнула.

Если я собиралась добиться цели, нельзя было останавливаться на достигнутом. Нужно было добиться от Винус вербальной реакции. Поэтому я произнесла:

– Что-что? Молчание.

– Ты хочешь в туалет, Винус?

Она кивнула более заметно.

– Прости, я тебя не слышу.

Она кивнула совершенно явственно.

– Не поняла.

Винус посмотрела на меня, в ее глазах застыло изумление. Она не могла взять в толк, чего тут не понимать.

– Что ты сказала? – Я приложила руку к уху.

Настала пауза. Винус отвела взгляд, потом посмотрела на меня и потупилась.

– Да, – еле слышно произнесла она.

– Извини. Немного громче, – сказала я.

– Да.

Она произнесла это не в полный голос, но достаточно громко.

– Хорошо. Пошли.

Работая с детьми с избирательной немотой, я поняла, что, если ребенок начал говорить, важно заставлять его произносить слова через регулярные промежутки времени, чтобы закрепить успех. Поэтому когда мы оказались в туалете, я сказала:

– Как по-твоему, ты сможешь немного постоять, чтобы я могла спустить с тебя брюки?

В предыдущие визиты в туалет мне приходилось поднимать ее и одновременно стягивать с нее одежду. Молчание.

– Я не слышу.

Молчание. Я наклонилась к ней:

– Тебе очень больно?

Винус медленно кивнула.

– Что?

– Да, – тихо ответила она.

Так и пошло. Предложение за предложением. Вопрос за вопросом. «Ты закончила? Можешь сама натянуть брюки или тебе помочь? Можешь сама спустить воду? Дать тебе бумажное полотенце?» Она ответила на все вопросы. В конце концов. На это ушли все двадцать минут перемены и даже больше. Мы с Винус вернулись в класс через десять минут после начала урока. Роза уже занималась с детьми трудом.