Красавица - [9]

Невольно отступив в сторону, Мора наткнулась взглядом на фабричную пневмолинию. Труба из серого металла, а за ней еще одна и еще – все они не только змеились по террасам до самого последнего яруса Второго кольца, но и уходили прямо сквозь заслон на Первое. Значит, производства распространяют свои товары не только по Второму? А может, на Первом вообще нет фабрик?

– Мора… – шепнула мама. – Пора. Не бойся.

Мора встряхнулась и перевела взгляд обратно на заслон. Разве она боится?..

По центру террасы шеренга солдат распалась, открыв взору арку из светлого металла. Проход преграждала все та же матовая пленка заслона, но в том, что эта арка – путь на Первое, Мора не сомневалась: рядом виднелся столбик идентификационного пульта, в который следовало вложить личную карту.

Кто же здесь обычно проходит? Квартум сидит на Оси и все решения выносит оттуда, с Первого кольца спускаться на Второе тоже бессмысленно, кроме как ученым, испытателям, каким-нибудь искателям приключений. Но эксцентричным чудакам с Первого кольца можно простить что угодно. А вот тем, что решает подняться со Второго… Даже гвардия со Второго, несмотря на свое особое положение, никогда не покидает своего родного кольца.

Мора нащупала в кармане арканитовую пластинку и крепко ее сжала. Интересно, можно ли ее сломать? Личные файлы со старой карты перенесли на новую, и вся история Моры теперь хранилась в этом блестящем прямоугольничке с единицей.

Забормотали переговорные устройства, а по ту сторону заслона задвигались неясные тени.

– Повторите, – бросил один из солдат на проходе. – Вас не слышно. Повторите.

– Код десять-три-ноль. Повторяю: десять-три-ноль, – забубнили из динамика.

Мора вытащила свою карту.

– Чтоб меня в Бездну, – услышала она тихий голос одного из солдат.

Он смотрел прямо на Мору, когда из идентификационного пульта вылетели какие-то голограммы. Переговорные устройства продолжали бормотать, а заслон в проходе как будто слегка истончился.

– Пройдите сюда, – подозвал ее гвардеец, указав на идентификационный столбик.

Мора вздохнула поглубже, оглянулась быстро на маму – та, закусив губу, коротко кивнула, – подошла к пульту и вложила карту в прорезь. В воздухе обрисовалась голограмма.

Мора прекрасно помнила день, когда снималась на свою голографическую проекцию. Ее заставили убрать волосы и смотреть вперед, а техник, который орудовал своими линзами и сканерами, так побледнел, что Мора почти разозлилась. В результате ее лицо на голограмме получилось еще уродливее, чем было на самом деле.

Мора оглянулась. Толпа у пропускного пункта колыхалась и перешептывалась, а мать смотрела куда-то себе под ноги. Мора еще крепче прижала к груди новую форму. Ей казалось, что сейчас на ней нет даже привычного потрепанного платья – перед всеми этими людьми она чувствовала себя голой.

Часть заслона, ограниченная сводами арки, зашипела и стала растворяться. Улица по ту сторону начала обретать контур. Шепотки в толпе стихли, и люди подались к проему, но полной прозрачности он так и не приобрел.

– Проходите, – буркнул солдат, не сводя глаз с Моры.

Ей показалось, что он не хочет ее пропускать – а может, дело было в ее пугающем лице. Мора забрала карту и оглянулась на маму. Хотела вернуться к ней, все же обнять – знала бы мама, как ей страшно! – но та сделала едва уловимое движение назад, и Мора только неловко сказала:

– Я… пойду?

Губы у мамы дрогнули, но она улыбнулась:

– Иди. И отправь мне сообщение, как устроишься. Поняла? Я буду ждать. Мне сказали, что письма могут читать, могут вырезать из них лишнее… Но переписываться не запрещают.

Мора кивнула. Оставалось надеяться, что она найдет на Первом мобуса.

– И еще… – Глаза у мамы заблестели. – Постарайся найти своих.

– Своих? – не поняла Мора.

– Тех, с кем ты сможешь подружиться. По-настоящему.

Мора нахмурилась:

– Да я даже на Втором таких не нашла, мам! Думаешь, это так просто? Как я найду их на Первом?

Мама качнула головой:

– На Первом или нет… Все у тебя получится.

Мора задохнулась. Но она же не Зикка. Люди не ее стихия! Она знала, что на нее смотрят и солдаты, и все эти любопытные, обступившие проход, но ей было уже все равно.

– Зачем ты мне все это сейчас сказала? Как будто мало мне этого переезда… Вот зачем ты сейчас это сказала, мам?..

– Поторопитесь! – резковато окликнул ее солдат.

– Иди, – кивнула мама.

Но Мора лишь мотала головой:

– Поверить не могу…

– Или проходите, или нет, – повторил гвардеец. – Я закрываю проход.

– Иди!

Мора, не ответив, обернулась к арке. Она чувствовала зависть зевак спиной – позади шептались, бормотали, кто-то присвистнул. На Первом – все, о чем только можно мечтать. Почему же так страшно? Почему Море кажется, что ничего у нее не выйдет?

Она посмотрела на маму еще раз, и та несмело ей махнула.

– Ну, тогда пока, – выдохнула Мора и шагнула под арку.

Воздушная пленка пропустила ее и прямо за спиной с шипением уплотнилась. Серое пятно – платье матери – и темно-сиреневые силуэты гвардейцев исчезли. Здесь по обе стороны от прохода Мору ждали другие солдаты – та же форма, та же выправка и отстраненные, цепкие взгляды, – и все же они казались совсем другими. Впрочем, гвардия Мору увлекла меньше всего.